Выставка "Не верь глазам своим. Иллюзии в искусстве" в центре Эрмитаж-Казань.
Посвящено приемам имитации чего-либо с помощью искусства.
Ниша с черепом, издали да в неясном отблеске свечей где-нибудь может и можно принять за настоящую. Автор: Бартель Брейн Старший, 1493-1555. Сама картина - немецкий перевод на холст с дерева в XVI веке.
Необычный рельеф из мрамора, дерева и бронзы на самом деле нарисован маслом на холсте во Фландрии 1750-х годов Мартином Йозефом Геерартсом. Это "Отдых Дианы". Нередко в картину вписывалась и рамка или подоконник или окно, имитируя настоящие.
А это - нарисованные корешки книг. У шкафа была долгая история - сначала это была проходная дверь в библиотеке Зимнего дворца, позднее к ней добавили стенки, цоколь и карниз, превратив в шкаф. Вторая половина XIX века, а книги - энциклопедии, путешествия, романы Жорж Санд и Виктора Гюго.
Очень любят в искусстве имитации еду, вот эта очаровательная коробочка со стороны - чисто стопочка печенек. Сделали ее тоже в XIX веке, но уже в Дмитровском уезде Московской губернии на заводе Товарищества М.С.Кузнецова из фарфора.
С помощью ниток тоже можно рисовать - этот потрепанный французский бумажник начала XIX века выполнен из атласа, шелка, волоса, шелковых и серебряных нитей: в это сложно поверить, но черно-белый карадашный набросок на самом деле искусная вышивка.
А вот эта картина выполнена в широко известной технике гладь, а автора вы (если внимательно читали мои посты) знаете - Ирина Паскевич из Гомеля, 1891 год, в нижнем правом углу ее подпись. Немного странно от мысли, что когда-то, в конце XIX века, на западной окраине империи, местная благотворительница, переводчица и меценатка, которой потом памятник поставили и улицу в ее честь назвали, сидела и вышивала эту картину, а теперь, 133 года спустя, ткань, которой касались ее руки, находится под стеклом на выставке на 2000 километров восточнее. Гомельская история ожила в музейном зале в Казани.
Возвращаемся к рисованным сюжетам - "Вид Рима из окна", Хендрик Фогд, 1809. Окно - нарисовано.
Рядышком с ним была вазочка-клош с хлопком - там был аромат "Иллюзия. Итальянское утро" с очень красивым описанием. По залам разбросано несколько таких вазочек с ароматами, которые потом можно было приобрести в сувенирном магазине. "Итальянское утро" мне не понравилось, а вот "Иллюзия. Морская глубина" - нормас. Такой запах свежести морской соли, переходящий в не менее освежающий эвкалипт, мокрый мох и свежий лен, присыпанные пудрой.
Вообще, интерактивная часть была хорошо проработана. Объекты "на ощупь" - это классика, но от временной экспозиции я этого не ожидала.
Это рельеф картины Филипса Конинка "Женщина с ожерельем" 1660-х годов. Я не знала, что Энже - жемчуг по-татарски, хоть и была знакома с девушкой с таким именем.
И еще стоял стенд с портретом летописца и встроенным в стол экраном под ним - с ним можно было сыграть в крестики-нолики, причем "портрет" реагировал на действия, а рукописный текст появлялся со скоростью письма обычного человека.
Ну и напоследок уже постсоветское творчество - композиция "Давай закурим", 2005 год, "Императорский фарфоровый завод", автор - И.С.Олевская. Еще была пара галош с подписью "Пережившие революцию", но Тамблер дает загрузить только 10 картинок.
Короче, если будете в Казани - выставку однозначно советую, прикольная.
3 августа 2024
13 notes
·
View notes
АРМЕНИЯ
I
Ты розу Гафиза колышешь И нянчишь зверушек-детей, Плечьми осьмигранными дышишь Мужицких бычачьих церквей.
Окрашена охрою хриплой, Ты вся далеко за горой, А здесь лишь картинка налипла Из чайного блюдца с водой.
II
Ты красок себе пожелала — И выхватил лапой своей Рисующий лев из пенала С полдюжины карандашей.
Страна москательных пожаров И мертвых гончарных равнин, Ты рыжебородых сардаров Терпела средь камней и глин.
Вдали якорей и трезубцев, Где жухлый почил материк, Ты видела всех жизнелюбцев, Всех казнелюбивых владык.
И, крови моей не волнуя, Как детский рисунок просты, Здесь жены проходят, даруя От львиной своей красоты.
Как люб мне язык твой зловещий, Твои молодые гроба, Где буквы — кузнечные клещи И каждое слово — скоба...
26 окт.— 16 ноября 1930.
III
Ax, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло, Всех-то цветов мне осталось лишь сурик да хриплая охра.
И почему-то мне начало утро армянское сниться; Думал — возьму посмотрю, как живет в Эривани синица,
Как нагибается булочник, с хлебом играющий в жмурки, Из очага вынимает лавашные влажные шкурки...
Ах, Эривань, Эривань! Иль птица тебя рисовала, Или раскрашивал лев, как дитя, из цветного пенала?
Ах, Эривань, Эривань! Не город — орешек каленый, Улиц твоих большеротых кривые люблю вавилоны.
Я бестолковую жизнь, как мулла свой коран, замусолил, Время свое заморозил и крови горячей не пролил.
Ах, Эривань, Эривань, ничего мне больше не надо, Я не хочу твоего замороженного винограда!
21 окт. 1930.
IV
Закутав рот, как влажную розу, Держа в руках осьмигранные соты, Все утро дней на окраине мира Ты простояла, глотая слезы.
И отвернулась со стыдом и скорбью От городов бородатых востока; И вот лежишь на москательном ложе И с тебя снимают посмертную маску.
25 окт. 1930.
V
Руку платком обмотай и в венценосный шиповник, В самую гущу его целлулоидных терний Смело, до хруста, ее погрузи. Добудем розу без ножниц. Но смотри, чтобы он не осыпался сразу — Розовый мусор — муслин — лепесток соломоновый — И для шербета негодный дичок, не дающий ни масла, ни запаха.
VI
Орущих камней государство — Армения, Армения! Хриплые горы к оружью зовущая — Армения, Армения!
К трубам серебряным Азии вечно летящая — Армения, Армения! Солнца персидские деньги щедро раздаривающая — Армения, Армения!
VII
Не развалины — нет, — но порубка могучего циркульного леса, Якорные пни поваленных дубов звериного и басенного христианства,
Рулоны каменного сукна на капителях, как товар из языческой разграбленной лавки,
Виноградины с голубиное яйцо, завитки бараньих рогов И нахохленные орлы с совиными крыльями, еще не оскверненные Византией.
VIII
Холодно розе в снегу: На Севане снег в три аршина... Вытащил горный рыбак расписные лазурные сани, Сытых форелей усатые морды Несут полицейскую службу На известковом дне.
А в Эривани и в Эчмиадзине Весь воздух выпила огромная гора, Ее бы при��анить какой-то окариной Иль дудкой приручить, чтоб таял снег во рту. Снега, снега, снега на рисовой бумаге, Гора плывет к губам. Мне холодно. Я рад...
IХ
О порфирные цокая граниты, Спотыкается крестьянская лошадка, Забираясь на лысый цоколь Государственного звонкого камня. А за нею с узелками сыра, Еле дух переводя, бегут курдины, Примирившие дьявола и Бога, Каждому воздавши половину...
24/Х 1930. Тифлис.
X
Какая роскошь в нищенском селенье — Волосяная музыка воды! Что это? пряжа? звук? предупрежденье? Чур-чур меня! Далеко ль до беды! И в лабиринте влажного распева Такая душная стрекочет мгла, Как будто в гости водяная дева К часовщ��ку подземному пришла.
24 ноября 1930. Тифлис.
XI
Я тебя никогда не увижу, Близорукое армянское небо, И уже не взгляну прищурясь На дорожный шатер Арарата, И уже никогда не раскрою В библиотеке авторов гончарных Прекрасной земли пустотелую книгу, По которой учились первые люди.
XII
Лазурь да глина, глина да лазурь, Чего ж тебе еще? Скорей глаза сощурь, Как близорукий шах над перстнем бирюзовым, Над книгой звонких глин, над книжною землей, Над гнойной книгою, над глиной дорогой, Которой мучимся, как музыкой и словом.
16 сент. — 5 ноября 1930 г. Тифлис.
Как люб мне натугой живущий, Столетьем считающий год, Рожающий, спящий, орущий, К земле пригвождённый народ. Твое пограничное ухо — Все звуки ему хороши — Желтуха, желтуха, желтуха В проклятой горчичной глуши.
Октябрь 1930. Тифлис.
***
Не говори никому, Все, что ты видел, забудь — Птицу, старуху, тюрьму Или еще что-нибудь.
Или охватит тебя, Только уста разомкнешь, При наступлении дня Мелкая хвойная дрожь.
Вспомнишь на даче осу, Детский чернильный пенал Или чернику в лесу, Что никогда не сбирал.
***
Октябрь 1930. Тифлис.
Колючая речь араратской долины, Дикая кошка — армянская речь, Хищный язык городов глинобитных, Речь голодающих кирпичей.
А близорукое шахское небо — Слепорожденная бирюза — Все не прочтет пустотелую книгу Черною кровью запекшихся глин.
Октябрь 1930. Тифлис.
***
Дикая кошка — армянская речь — Мучит меня и царапает ухо. Хоть на постели горбатой прилечь: О, лихорадка, о, злая моруха!
Падают вниз с потолка светляки, Ползают мухи по липкой простыне, И маршируют повзводно полки Птиц голенастых по желтой равнине.
Страшен чиновник — лицо как тюфяк, Нету его ни жалчей, ни нелепей, Командированный — мать твою так! — Без подорожной в армянские степи.
Пропадом ты пропади, говорят, Сгинь ты навек, чтоб ни слуху, ни духу, — Старый повытчик, награбив деньжат, Бывший гвардеец, замыв оплеуху.
Грянет ли в двери знакомое: — Ба! Ты ли, дружище, — какая издевка! Долго ль еще нам ходить по гроба, Как по грибы деревенская девка?..
Были мы люди, а стали людьё, И суждено — по какому разряду? — Нам роковое в груди колотье Да эрзерумская кисть винограду.
Ноябрь 1930. Тифлис.
- Осип Мандельштам
3 notes
·
View notes
Памятник М.Ю. Лермонтову в Геленджике
Памятник М.Ю. Лермонтову в Геленджике является одним из самых значимых и почитаемых памятников в России. Этот памятник, установленный в честь великого русского поэта и писателя Михаила Лермонтова, привлекает толпы туристов из разных уголков мира, желающих познакомиться с историей и творчеством этого выдающегося человека.
Памятник Лермонтову в Геленджике является символом поэзии, страсти и свободы. Установленный на берегу Черного моря, среди живописного природного ландшафта, этот памятник напоминает о взлетах и падениях великого поэта, его трагической судьбе и непревзойденном таланте.
Сам памятник Лермонтову в Геленджике изображает поэта с книгой в руках, стоящего на высоком пьедестале, словно олицетворяющего его вечную живую связь с миром литературы. Каждая деталь этого памятника пропитана глубоким уважением к творчеству Лермонтова и его важной роли в истории русской литературы.
Памятник Лермонтову в Геленджике стал неотъемлемой частью культурного наследия этого прекрасного курортного города. Местные жители с особым трепетом относятся к этому памятнику, постоянно ухаживая за ним и возлагая у цоколь его цветы и венки.
Для туристов, приезжающих в Геленджик, посещение памятника Лермонтову становится неотъемлемой частью путешествия. Здесь можно не только насладиться красотой моря и заслуженным отдыхом на пляже, но и окунуться в атмосферу великой литературы, прочувствовать дух времени и увидеть мир глазами великого поэта.
Памятник Лермонтову в Геленджике также служит местом сбора для многих мероприятий и культурных мероприятий. Здесь проводятся литературные вечера, концерты и выставки, привлекая к себе как местных жителей, так и гостей города.
Гуляя по набережной Геленджика, туристы не могут не заметить величественный памятник Лермонтову, стоящий там словно страж истории и красоты. Он приглашает каждого уважающего и ценящего искусство человека подойти поближе, почерпнуть вдохновение от великой личности, чье творчество продолжает жить и вдохновлять новые поколения.
Памятник М.Ю. Лермонтову в Геленджике стал неотъемлемой частью культурного и туристического облика этого прекрасного города. Он сочетает в себе историческую ценность, художественную красоту и духовное значение, привлекая к себе внимание и уважение всех, кто оказывается рядом с ним.
Памятник Лермонтову в Геленджике – это не просто каменная статуя, а живая связь с историей искусства, символ вечной памяти о великом поэте. Посещение этого памятника становится не просто экскурсией, а погружением в мир и творчество Михаила Лермонтова, позволяющим почувствовать его дух и ощутить величие его литературного наследия.
Хэштеги: #экскурсии #gelentravel #geltravel #гелентревел #геленджик #отдых #путешествия #туры #поездки
Подробнее на сайт�� https://gelendzhik-travel.ru/pamjatnik-lermontovu.html
0 notes