#мать Смерть

[mamasvetlanushka]

Just going to do me just to mean you are stabbing it.. my your mama so annoying

Если вы думали что меня оставили,... Моя мама со мной.

Со мной мои нянечки. Нянечка.

А все остальные.. Да кто вы вообще.

У меня нет таких зубов и подбородка типа. Палец аж перегнуло. Бог смерти.. говорят их очень много. Каждый папа римский становится богом смерти.

И вы не можете этого остановить. Вчерашним днём то есть днём ранее Иса Он был очень задумчивый и словно куда-то провалился, но он с невероятной любовью смотрел на меня.

Это было связано с папой римским. Обо мне хорошо говорят.

Просто сделай это со мной, просто чтобы показать, что ты наносишь удар... моя твоя мама такая раздражающая.

О чём разговаривал папа римский. О том чтобы меня продолжали держать в секрете.. он против этого. Теперь получается так, что религиозников уговаривают обо мне не говорите ещё пока.

Это подл��.

01:17

Мои дети хотят мы моего появления.

[scenteveril]

Некоторое время назад (начинаю издалека) у певицы Green Apelsin вышла новая песня под названием "Мать Севера"

Песня замечательная, красивая, сильная, со смыслом(у певицы все песни такие, ребят, кто ещё её не слушал - послушайте пожалуйста), но был момент, когда я случайно наткнулась на видео с реакцией на эту песню. К автору видео вобще 0 претензий, он песню два раза слушал, дал положительный отзыв (человек вероятно музыкой занимался) и так далее, но меня привлёк один комментарий на экране, пока он вёл прямую трансляцию.

С одной стороны, ну подумаешь, что написал незнакомый тебе человек в интернете, прочитала и забыла, но, как оказалось, моей голове этого показалось мало ну и раз я продо��жаю обдумывать этот комментарий, значит чёт не додумала в прошлый раз.

Суть в чем. Полная цитата:

[Ну да, все та же работающая ф**** девки пишут про невзаимную любовь и про расставание, а пацаны пишут про деньги и нар******]

*тяжёлый вздох* во-первых, не "девки", а девушки, а во-вторых, где. В каком месте мне покажите, что эта песня про невзаимную любовь и расставание. Тыкните мне пальцем в строчку иначе я ну не вижу здесь этого. Вот хоть ты тресни.

Это буквально песня о Морене - царице царства мёртвых в славянской мифологии. Это песня о смерти и о свободе. О зиме и о девушках-сестрах. О боли и да - о любви. Но другой. Выходящей за рамки человеческой.

Снег ложится белым телом

По её следам ступает и ведёт сестёр

Метель ресницы гонят ветер по свету

Она - зима, Мать севера,

Она голод и мор, пади на колени

Нрав холод и суров девы Морены

Черная луна, вестница смерти

Плети Нави княжна косы сети

Смирилось и голову склонило

Заснуло в небе солнце Ярило

На колыбели накрываясь белым маревом

Мёртвой станет на время земля

Здесь буквально: уважай её, уважай смерть, ритм жизни, когда все идёт своим чередом, когда что то начинается после того, как что-то закончилось. Даже солнце знает свой порядок, лето знает, что зима необходима, чтобы дать земле отдохнуть

Режут губы её поцелуи, онемела в ней печаль

(Часто бывает, что люди не выдерживают и чаще умирают именно зимой. Лирическая героиня намекает, что Морена слишком долго на своём посту, чтобы не привыкнуть к этому всему, она слишком долго здесь, чтобы продолжать печалится по каждому смертному, у которого закончилось время.)

Она никого никогда не полюбит - говорят люди

Она живая сталь

(Да, живая сталь, а почему бы ей не быть таковой? Почему она должна полюбить кого-то? Даже если бы и любила её нрав не изменился бы, хотя люди любят разговаривать на темы "а что если", только вот есть оговорённые и вписанные в века правила и их исключения)

Ей Вьюга, верная подруга, на руки легла как хрусталь

Она никогда никого не полюбит - говорят люди

Она живая сталь

Ветер мчится буйной птицей

Свободу ищет в море, там её найдет

А мне свобода, как мечта, только снится

Словно я в поле чистом вижу свой полёт

(Лирическая героиня возможно тоже ищет смерти, желает свободы из-за сложившихся обстоятельств, а как мы все понимаем, жизнь не всегда была так добра в давние времена и у героини хватает смелости мечтать об этом, петь о своём желании, о мечте быть похожей на ветер.)

Холод обжигает ланиты - снегири

Я слёзы вьюге доверяю, льдом покроются они

По полю с��ежному Морена шла, я слышала шаги

То, что во мне хрупко и нежно, во льду бессмертном схорони

(И лирическая героиня получает то, чего она хочет, она слышит Морену, знает, что с ней будет, она готова принять и измениться. Ей больше не нужно то, что хрупко и нежно, ей больше не нужны слёзы, лишь доверяет их Вьюге, как напоминание о том, какой она была и о прошлом, что прожила. Она теперь одна из "сестёр" Морены. У неё есть силы. И в последнем припеве это слышно. То, как меняется голос в отличии от начала, то, как об этом говорится, в первом припеве будто с надрывом от рвущихся наружу слёз, а здесь, во втором, как будто уже передаёт историю из рук в руки кому-то, словно играясь и храня тайну, некоторые детали рассказа, которые знать другим(в данный момент слушателям) не положено. Появилась уверенность. Теперь у нее новая "жизнь")

Короче говоря, в корне не согласна с комментатором, любите музыку и доброго всем времени суток.

[ukhta]

Открывая глаза

Hurt/Comfort; Смерть второстепенных персонажей; Элементы ангста; Суицидальные мысли; Соулмейты; Средневековье. Концепция соулмейтов: в рандомный момент ты видишь мир глазами соулмейта, а он видит твоими.

    Он открывает глаза: солнце, мешавшее ему только что, исчезло. Небо задушено смогом, дым выжигает глаза и лёгкие; всё в огне. Горят стога сена, горят дома, трава пышет пламенем, преграждает ему путь. Половина города уже выстлана пеплом. Люди кричат, но он не понимает их слов.

    Он моргает, и солнце заставляет его сощуриться; воздух вновь чист и пахнет свежескошенным сеном. Горожане неторопливо гонят скотину в стойла; небо сияет голубизной, улыбается одним-единственным невесомым облачком. В его руке по-прежнему зажата игрушечная лошадка.

    Его сердце словно пытается вылезти через глотку наружу и сбежать. Он заставляет себя вдохнуть и удержаться на подкашивающихся ногах — Дрейку не положено — пока оглядывается, как сумасшедший. Небо остается чистым и приветливым, мычат коровы и никому совершенно нет никакого дела до его перекошенного лица. Ничто не говорит о пожаре, кроме врезавшихся ему в память отблесков огня.

    Ему пять лет, когда приходит первое видение. Родители еще не приехали — и неизвестно, когда будут; им не рассказать. Старая соседка, временная нянька, до которой он добрался на негнущихся ногах, откладывает шитьё, гладит его ласково и обещает, что это не видение — всего лишь полуденный кошмар. На жаре так бывает.

    Он был по-детски наивен тогда — и глуп; он ждал и желал знака от своей родственной души больше всего остального; возможности увидеть мир её глазами — хоть на секундочку, хоть самый неприглядный уголок; получить тем самым обещание, что кому-то он будет нужен, как только подрастёт.

    Но это? Ужас сдавливает ему грудь; это совсем не похоже на истории, которые он слышал. Это вообще ни на что не похоже. Засыпая, Тим повторяет себе, что это был дурной сон или солнечный удар и надеется, что никогда не увидит подобного больше.

    Через два дня сон повторяется. Он видит стены собственного дома, слышит крики людей снаружи. Над головой скрипит и стонет крыша; треск огня заглушает собственные мысли. Он скатывается с отцовского кресла, судорожно колотится в комнату родителей. Дверь к ним намертво закрыта; он не успевает отойти, как потолок с грохотом обваливается, и огонь поглощает его.

    Его не хотят слушать. Вернувшаяся наконец мать фыркает и бормочет, что он понабрался глупостей у соседки, и что Дрейкам так не положено, а отец только отмахивается от его рассказа, слишком занятый бумагами. Оба уезжают через день, вновь оставляя его в доме одного. Чувствуя себя преданным, он засыпает у потухшего камина в отцовском кресле.

    Сон повторяется. С ужасом открывая глаза Тим понимает — с пробуждением он не прекратился. Невыносимо воняет дымом; за оглушающим треском огня едва р��зличимо кричат люди.

    Вместо того, чтобы стучаться к наверняка не вернувшимся родителям, он выскакивает из дома; за его спиной слышится треск рушащихся балок. Небо затянуто смогом, гарью; половина города — пепел, горящие останки. Люди кричат, а он не понимает их слов.

    К вечеру следующего дня пожар заканчивается. Отовсюду слышатся горестные причитания.

    Ему пять, когда люди почему-то начинают обходить его стороной.

***

    Соседка утешает его несколько дней до приезда родителей, как маленького, укладывает спать. Она клянется и божится всеми, кого знает, что с ним все в порядке и, должно быть, Небеса пожелали сохранить его жизнь таким способом — показав, что произойдет, чтобы он сумел спастись.

    Слушая ее голос Тим не знает как сказать: ему кажется, что он призвал этот огонь, накрыл пожаром половину города. И еще он боится — вдруг именно это увидела его родственная душа. Вдруг он напугал ее этим и — что еще хуже — она никогда не захочет его? Он не знает, какой из страхов убивает его больше. Когда соседка уходит на ночь к своим детям, а он остается в одиночестве, ужас сковывает его с новой силой.

    Долгое время видения не приходят. Никакие.

***

    В семь он видит сон: в коровнике полно мёртвых коров. Оставшиеся доходяги так худы, что на них невозможно смотреть; они покрыты струпьями, у них совсем заплыли глаза. У входа в коровник лежит человек. На его теле такие же струпья, что и на скоте.

    Тим старается предупредить родителей, но те снова отмахиваются от него. Старая соседка, бывшая ему нянькой, прислушивается. Наверное поэтому она и выживает. Мор убивает всех в городе коров и тех, кто заражается от их мяса и молока. Мать с отцом спасаются лишь тем, что в очередной раз задерживаются в своем путешествии.

    Соседка говорит ему, что он дар небес. Родители за глаза называют его проклятьем. Шепотки в городе крепнут.

    Непонятная тревога пускает свои корни всё глубже. Знака от его родственной души всё ещё нет.

***

    Ему десять и он купается в реке, когда, пытаясь убрать текущую с волос воду, он снова видит: пересохшее русло реки и сухая, как пергамент, трава. Солнце с неимоверной силой греет землю, от жара рябит в глазах. Тим не решается оглянуться на город, пока видение не пропадает.

    Он предупреждает соседку, родителей, объявляет о видении на ярмарке. Кое-как народу удается пережить засуху, но люди продолжают обходить его по широкой дуге, перешёптываясь, что он привлекает несчастья. И это бьет его больнее, чем всё чаще задерживающиеся в поездках родители — может, они правы; может, он всему виной. Он не хотел — никогда не этого; это его город, его люди. Когда он станет старше, ему ими управлять. Единственное, каких видений он хочет...

    За все эти годы он так и не видит ничего, что указало бы на его родственную душу. Его сверстники уже видели своих — почти все; те, кому не повезло, по крайней мере не предсказывают смерть. За не такими уж и крепкими стенами дома растёт уверенность в том, что он про́клятый.

    Колдунам возлюбленные не положены. В течении каждого последующего года Тим все лучше убеждается в этом.

***

    Ему четырнадцать, и он снова видит: повальный неурожай, град, перебивший молодую поросль полей, поздние заморозки, бесконечные дожди. В этот раз видение приходит слишком поздно: зима близится к завершению, а в закромах к этому времени почти не остаётся еды.

    Он пишет записку об этом родителям, собирает сумку и уходит, надеясь увести несчастье за собой. Единственная, кто что-то слышит от него — могила в том году похороненной соседки. Только она не шарахалась его на протяжении всех этих лет и не теряла веры, что и ему перепадёт счастья.

    Его он и отправляется искать.

***

    Кочевой образ жизни оказывается для него подходящим. Страх снова быть отверженным заставляет его двигаться, не задерживаясь, не заводя длительных знакомств. В некоторые ночи, когда звёздное полотно простирается над ним бесконечной картой, а тоска по дому подкатывает к горлу, он думает, что постоянные путешествия — отличительная черта Дрейков и, даже отмежевавшись от своего рода, от этого он избавиться не смог.

    Тим научается выживать сам: различать съедобные растения, торговаться как следует, зарабатывать на жизнь. Его пророческие сны не оставляют его и в пути: однажды ему снится, как змея кусает его, и её яд убивает всего за несколько часов. В другой раз он видит, что в ближайшем городе его ждет чума и немилосердная, долгая смерть.

    Попытки найти колдунов и ведуний ни к чему не приводят: те разводят руками, когда выслушивают проблему, отвечая, что лишить его дара они не могут. Среди них не находится того, кому он приходится родственной душой. Некоторые посмеиваются над его одержимостью этим, заклиная наслаждаться свободой; другие сочувственно качают головой.

    Видения приходят всё чаще: обвал на дороге, грабители в лесу, течение реки, уносящее его в водоворот. Тим давно уже понимает, что все они предсказывают самую близкую его смерть.

    Он снова останавливается в городе. В первые за долгое время больше, чем на несколько недель.

***

    Тим умудряется продержаться в городе три года, прежде чем шепотки соседей толкают его обратно на кочевнический путь. Каждые пару лет он меняет города, оставляя после себя память в виде сбывшегося пророческого сна и предрассудков. Довольно скоро колдуны начинают здороваться с ним, как со своим, а слава кочевого предсказателя расходится далеко, и слава богу что люди не открывают на него охоту; впрочем, от тех, кто пытается, его оберегают сны.

    Это смешно — как предсказатель он бесполезен для всех, кроме себя; а составить ему компанию смельчаков не находится. Но люди верят, что несчастья тянуться за ним, как волчья стая за вожаком; учитывая, сколько ему снится возможных собственных смертей, Тим с ними соглашается. И все же, каждый раз обустраиваясь в новом городишке, он надеется: здесь ему удастся найти тех, кто не будет его бояться. Здесь найдутся те, кто избавит его от видений, кто даст взамен них возможность хоть раз связаться с родственной душой — той, кто, возможно, не откажется от него из-за страха или предрассудков.

    И каждый раз его постигает неудача. И каждый раз он снова отправляется в путь.

***

    К двадцати его сны меняются: кроме ближайшей возможной смерти они показывают дальше: опасности, пусть не убивающие, но причиняющие вред. Напуганный юный вор, едва умеющий управляться с ножом, на задворках города; тяжело кашляющий продавец в таверне; невыносимо холодная стоянка, продуваемая всеми ветрами.

    Они не показывают самую основную: отвержение людьми снова и снова, постоянное одиночество и ощущение собственной угрозы — тот самый страх, что он принес из детства. В то время как он больше всего на свете хочет находиться в компании, мир показывает, что для такого как он не нашлось не то что родственной души — даже попутчиков, не бросающих его, едва узнавших о его дурной славе.

    Те товарищи, что приняли его с сочувствием, заняты семьями, своими парами. Тим не в их приоритетах; и он не может их осуждать. Черт, он — единственный наследник Дрейков — даже не в приоритете собственной семьи.

    Тим не знает, чего ищет, заходя в очередной город. В колдунах он разочаровался; местные отвернутся от него, стоит очередной засухе или пожару пригрозить им; родственная душа — если есть — вряд ли его ищет. Да и попробуй найди, пока он кочует, сам не зная, куда идет.

    Эта мысль его отрезвляет; и правда. Если ему всё же повезло... следует осесть. Может, если он не в состоянии видеть, его ��артнер увидит за него. А если нет...

    Что ж. Ему давно пора прикусить язык. Если его узнают, он может уйти далеко на восток; едва ли горному ветру будет дело до его видений.

***

    Ядовитые змеи; неурожаи; несчастный случай на дороге; взбесившийся молодой бык, вырвавшийся на свободу — он молчит обо всем, что узнаёт, и лишь старается помочь тем, кому может. Город его принимает — не без сопротивления, конечно. Многие понимают, кто он, а он не мешает слухам расползаться. До тех пор, пока его не ведут на плаху, ему не в первой терпеть их шепотки.

    К тому же, его сны — обычные, ночные, не пророческие — поражают своим натиском, все больше занимая его ум: горы снятся ему теперь регулярно. Их засыпанные снегом склоны; пики, попирающие небо. Мир с высоты их остриев, как на ладони — суждено ли ему туда отправиться? Или наоборот — ни в коем случае не ступать туда ни ногой? Он пошутил тогда про восток; возможно, мир понял его иначе.

    Однажды ему видится: меч у его горла. В начищенном до блеска лезвии отражается голубое небо; и его собственный, Тима, голос говорит: "Ты пришёл".

    Через мгновение картинка покидает его самым жестоким образом: грабли больно бьют его по правой стороне шеи, соскользнув со своего законного места в куче хлама у стены. Тим чертыхается, спотыкаясь о них, обрушивая на себя ворох остальных вещей.

    Это первый раз, когда он слышит собственный голос во время видений. Первый — из сотен последующих.

***

    Постепенно это складывается в картинку: он у подножья горы; ветер сдувает с него жалкую одежду. Несчастная лачуга по его правое плечо — образец человеческого отчаяния. У его горла меч, отражающий голубое небо. Перед ним мужчина, за чьей спиной — молчаливые, неподвижные воины, словно тени; он не может их сосчитать. У человека перед ним зеленые глаза, смуглая кожа и хорошая одежда — он по переносицу закутан в тепло. Тиму холодно.

    Металл касается его шеи.

    И слова эти, обречённые: "Ты пришёл".

***

    Восстанавливая хронологию всего, что он видел последнее время и всего, что он помнил, Тим понимает: нет ни единого видения после этого мужчины у горы. Все заканчивается там, с лезвием у его собственного горла.

    Это, должно быть, конец. Он давно привык видеть далеко наперед — видимо мир счел его достаточно разумным — но последние предупреждения, что он получает — не дальше пары дней; все, что приходили ему раньше, остались в прошлом, в покинутых им местах.

    Он не понимает обречённости в своем голосе, не может её расшифровать. Прошло два года, как он обосновался; ни единого знака от родственной души так и не пришло. Друзей больше не стало; он, безусловно, не отшельник в этом городе, но никто не держит его, и ему не за кого держаться. Он посредственный кузнец, отличный писарь — но ни что из этого не дает столь желанной ему компании.

    Может, этот предречённый конец не так уж и плох. У Тима нет желания его избежать; меч у юноши довольно острый, так что проблем возникнуть не должно.

***

    Он всегда держит это на уме — да и видения, честно говоря, ни за что не дадут ему забыть — но постепенно перестает обращать внимания и на меч, и на горы, и на мужчину; все это отходит на задний план.

    В город приходят новые люди — путешественники, "потрепанные искатели приключений" как они себя называют. Они внезапно находят его интересным, и вот он моргает — и обнаруживает себя частью их небольшой, но крепкой группы. Они называют его другом и отмахиваются от предупредительных шепотков со стороны.

    После стольких лет одиночества у него внезапно появляются друзья. Им неважно, что он то и дело твердит о своих видениях, о всех тех людях и городах, что посчитали его странным: он пытается отпугнуть их до последнего, пока Коннер не говорит, хлопая его по плечу, что к ним тоже как к нормальным не относятся. А таким нужно держаться вместе.

    Они пытаются свести его со Стефани — девушкой, которой помогли бежать из соседнего города от жестокого отца. У нее тоже не было ни единого видения глазами своей пары, и Коннор считает эту их схожесть за знак; Тим упирается изо всех сил. Стефани милая; но он не может обрушить огонь еще и на нее. Они все равно с ней сдружаются и делят один дом. Больше ей некуда идти.

    Весь город оборачивается на их шумную компанию и втихую крутит пальцем у виска. В первые в жизни Тиму абсолютно плевать на это; настолько, что он забывает про собственную странность в человеческих глазах. Даже мысли о родственной душе перестают быть такими отчаянными; может, еще есть шанс. А если нет — не страшно; он справится теперь, когда не одинок. Стефани всегда его ждет, а на улице расположилось еще два дома, где его компании рады: Коннор остепенился с Кассандрой, а Бартоломью наслаждается безопасностью и тем, что почти живет у Тима на печи.

    Видения его почти не беспокоят; теперь Тим хочет сделать все, чтобы как можно дольше избегать и неба, и меча, и зеленоглазого мужчины. Тот, тем не менее, не меньше раза в месяц напоминает о себе; со временем Тим начинает считать его за старого соседа.

    Так проходят три года.

***

    Ему приходится уехать; священник готов сорваться сам, но в его возрасте такое путешествие рискованно, а Тим не видел иных снов, кроме мужчины у горы последние года; так что он клянется, что перепишет все книги, что священнику нужны, и убирается прочь из города. Стефани смеется и обещает, что дом простоит до его возвращения. Барт ничего не обещает, но улыбается многозначительно; Коннор нянчит своего крошечного сына. Джон — в честь его младшего, пропавшего без вести брата — сжимает Тиму палец и не хочет отпускать.

    Тим находится на половине третьей книги, когда новости доходят до него: несколько городов подверглись нападению; их разграбили и выжгли, перебив всех без исключения при попытке воспротивиться. Соседнее королевство намерено отобрать у них значительный кусок.

    Тим срывается, молясь, чтобы было не слишком поздно; костерит себя, что не остался; ненавидит мир, что тот никогда не позволяет ему знать, что кто-то кроме него находится на грани смерти. Он забывает про жалкие пожитки, взятые с собой в путь; про усталость, сон и голод.

    Впервые за долгое время сны снова начинают его предупреждать: застава на дороге, ловушки в лесу, рейды на города. Тим разбрасывается предупреждениями всем, кого встречает; люди отвечают ему тем же. Но чужая благодарность — впервые в жизни — за проклятый дар не касается его сердца. Им ничего не владеет, кроме ужаса.

    В городе его встречают только пепел, трупы людей да нижние венцы некогда крепких домов. И тишина. Пересекая улицы он натыкается: стрелы, рогатки, копья; труп солдата, уже давно облепленная мухами и воняющая дохлая лошадь. И: люди, люди, люди. Везде они: старый кожевник, пекарь, кузнец; в дверях церкви он видит привалившегося к стене мертвого священника. Запах гнили отовсюду доносится невыносимый.

    Его дом пропал, словно и не было; вокруг только разбросанный ветром пепел. Он находит их рядышком: Стефани и Кассандра, в их руках ребенок. Тим не хочет знать, как он умер; он вообще ничего не хочет знать.

    Барт рядом, хотя по следам на земле понятно, что его протащили; из живота торчит копье. Коннор дальше — растоптанный, вмятый в землю, почти не отличишь.

    ��н даже не может к ним прикоснуться; кажется они развалятся, стоит попытаться. Все то уважение, что он может оказать им: сдерживая рвотные позывы и рыдания засыпать смесью пепла и земли.

    Пока он копает, приходит видение: мужчина у горы и сталь, отражающая небо.

    — Я иду, — говорит он, и голос срывается на середине. Картинка обрывается. — Иду.

***

    Все то время, пока он ждет, перед его глазами стоят пепелище и трупы друзей. Он больше не испытывает ни страха, ни отвержения, ни одиночества; горе заполняет его до краев, пропитывая собой кожу. В его сердце ледник — тяжелый камень, тянущий его к земле, умоляющий о прекращении. У него нет сил костерить небо; у него нет сил даже как следует поесть.

    Хибарка жалкая, хуже чем любая, в какой он когда-либо жил. От здешних ветров все равно ничего не спасает — он и не чувствует нужды что-то с этим делать. Ему холодно с того момента, как он услышал о нападении на город; горные ветра едва ли могут сделать ему хуже.

    Видения появляются теперь постоянно: то и дело предупреждают, что он на грани болезни, голода, жажды, обрыва. Он послушно ест, когда видит, что падает замертво; пьет, не чувствуя жажды, отходит от края каньонов. И все время: мужчина с мечом, голубое небо, армия теней.

    Однажды, когда у него появляется чуть больше сил, чтобы думать, ему вдруг приходит в голову: вдруг это те самые захватчики, так безжалостно расправившиеся с его городом?

    Поделом.

    У него нет сил, чтобы сражаться. Он просто хочет лечь — и закончить на этом.

    ***

    Единственным мерилом времени для него становится погода. Его сердце подает признаки жизни, лишь когда небо сияет голубизной; он ждет. Все остальное время траур не покидает его; он становится им, до костей. И чем дольше он ждет, тем тяжелее становится, словно холод от сердца распространяется по всему его телу, заковывает конечности в лед.

    Он думает, когда очередное видение предупреждает его, что он скоро умрет от голода: он правильно делал, когда не привязывался к другим. Его существование было бессмысленным, конечно; но сейчас? Он забывает, как его зовут, сколько ему лет, города, в которых он побывал. Только перечень имен — его он помнит в совершенстве.

    У него есть силы только чтобы оплакивать каждого из них; каждый день, безостановочно. Он не плакал столько даже когда покинул родной дом.

    Боги, сколько лет прошло? Появился ли у него младший брат или сестра, чтобы продолжить наследие Дрейков, или его родители давно погибли, оставив после себя только сломанного Тима?

    Небо снова голубеет. Тим ждет.

***

    Он обнаруживает себя замершим, забывшим, что он делал: последнее время с ним такое случается постоянно. Кажется, он собирался плести из трав подстилку; искать хворост? Видение предупредило его, что он скоро умрет от жажды и ему нужна вода?

    Лезвие касается его шеи, вырывая из водоворота мыслей. Его укол почти ласковый; долгожданный. Тим скользит взглядом по металлу — и правда, небо сегодня безоблачное — и поднимает на юношу глаза.

    Только теперь, глядя на него, закутанного, он понимает, как ему невыносимо холодно; ветер выдувает из него остатки ума. И он все еще не может сосчитать, сколько людей стоит у этого воина за спиной. Боги, лишь бы не привиделось.

    Меч снова чуть задевает его кожу, и мурашки бегут от этого чувства по хребту. Наконец-то.

    То, что он раньше принимал за обреченность, вырывается из него облегчением, смирением:

    — Ты пришёл.

    И юноша отводит от его шеи меч.

[pixeldollhouse-ts4]

Лиара прошла в ванную комнату наощупь. Глаза слипались, но уснуть - значит, снова увидеть тот сон. А она этого очень не хотела…

Свет вспыхнул от движения руки…

Мысли остановились вместе с дыханием. Она снова не узнавала себя в зеркале…

С недавних пор это происходило каждое утро. Воспоминания возвращались толчками, заставляя делать новые вдохи.

Блестящее завершение обучения в Академии.

Роман с Аленом.

Свадьба.

Беременность.

Все по сценарию, будто написанному на небесах. Идеальная история любви, идеальный брак, идеальная семья…

И снова - смерть. Смерть, которая и так преследовала её всю жизнь.

Ален погиб при непонятных обстоятельствах и она будто снова стала маленькой девочкой, которая смотрела на беременную мать, потерявшую мужа. Папа ушел точно так же и её дети, также, как она, никогда не увидят своего отца.

Лиара тяжело вздохнула и позволила воспоминаниям проникнуть внутрь. Бродя по комнатам она уже спокойно дышала, ведь у неё была маленькая тайна - она ничего не чувствовала. Ни одно из этих воспоминаний не заставляли сердце биться быстрее. Как будто и не было этого всего вовсе…Только дети заставляли верить, что это реальность.

Только с ними Лиара чувствовала настоящую связь. Весь остальной мир, бывшие сокурсники и друзья, которые изо всех сил сочувствовали, поседевшей в ночь смерти любимого мужа, вдове, были просто фоновым шумом.

Она безукоризненно себя вела, поддерживая связь, принимая бесконечную помощь, но не понимала, зачем это всё…

[unholy-cat]

Хочу немного поговорить пока идёт сдача долга по Соц. Педагогике 👍

Я очень давно была влюблена в пару Аида и Персефоны💞 И зачастую богиню весны представляют жертвой, которую похищает страшный дед Аид, бугагашенька😈

Но бля я хочу на оборот)

По типу Персику (Персефоне) всегда было некомфортно на Олимпе, её привлекала смерть и токсидермия ( из того, что погибло она могла делать прекрасные вещи) 💞

После попадения в подземный мир она сразу им прониклась, чувствуя себя на своём месте, и это жостко бы шугало Аида.

Мать в ахуе, будующий муж в ахуе, все в ахуе одна Персик довольна)

(Боже дай мне сил дойти до планшета и нарисовать её дизайн 😭)

[casualbos-bir]

КОГДА-ТО

Когда-то – сотни лет назад,

В давно минувшие века –

Был смел мой ястребиный взгляд,

Сжимала острый меч рука.

Мой голос зычен был и груб,

И защищала грудь броня.

Клич боевой срывался с губ,

И дух войны пьянил меня!

На ратном поле – словно смерч,

Врага сметала под собой

Я знала боль и знала смерть,

И беспощадный, страшный бой.

Горела под конём земля,

И утопал закат в крови́.

Я защищала короля,

Другой не ведая любви...

Не ею я была, а им –

Рождённым только для войны.

Он был в боях непобедим,

Не знал ни страха, ни вины...

Его влекло в кровавый бой,

Опасность возбуждала пыл.

Он пил войну. Он жил войной.

Он даже сам войною был ...

Тонули в вечности века

И вот я – "женщина-весна"

Теперь нежна моя рука,

Моя душа любви полна.

Я – чья-то дочь, сестра, жена

И мать. Любовь – мой путь земной

Я только ей служить должна

И не вступаю больше в бой.

Противны мне "стрела и меч",

И чуждо злое слово "враг".

Я женщина – должна беречь

Детей, любимых, жизнь, очаг...

И боль чужую, как свою

Я чувствую, душой скорбя.

О мире и любви пою,

Молюсь за ближнего, любя ...

Неважно, враг он или друг –

Его благословляю путь.

Как знать, когда Сансары круг

Душе удастся разомкнуть...

Как знать... У каждого он свой –

Других людей судить не мне.

Я стала женщиной-весной.

И больше не служу войне...

29.05.2024

© Copyright: Анна Альмендингер, 2024

Свидетельство о публикации №124052906529

[pishebliade]

грустно. с мч не общаюсь, подруге интереснее практика в больнице, поэтому не хочет даже в какой то один день со мной вместе посидеть, покушать и пообщ. давно меня не посещало чувство одиночества. необычно. теперь я понимаю тик токи, где люди говорят о том, что готовы стать жалкой псиной, чтобы получить хоть каплю общения хоть от кого-нибудь.

одиночество опасно. я начинаю творить полную хуйню. общаться с людьми, которые вытирают об тебя ноги и плюют в душу, погружаться в болото рпп и селфхарма, перестаю вообще что-либо делать полезное. ужасно.

чувствую себя виноватой. это я разваливаю отношения. он хороший, ему требуется помощь, любовь, понимание, прощение, а я просто агрюсь по любому поводу, прошу слишком многого, не даю времени измениться. это я хуевая подруга. навязываюсь и требую слишком много внимания, хочу больше времяпровождения. ведь мне никто не обязан, да.

но почему так больно. почему все то, к чему я прикасаюсь, разваливается рано или поздно. я виновата, виновата, ВИНОВАТА МАТЬ ТВОЮ.

я хуевая дочь, подруга, девушка, в принципе человек. мне необходимо быть одной, чтобы не было больно ни мне, ни другим. это моя судьба. пьянство, самоуничтожение, одиночество и рано или поздно смерть. от чего-либо или своих рук. смирись.

[kaniert]

28.О5.25.

как и подобает везучему человеку, жизнь моя будет долгой.

сначала я похороню отца. мать будет долго плакать. я буду вынуждена обхаживать ее первое время, постоянно спрашивать, в порядке ли она (относительно).

однако после нескольких лет бог заберет к себе и ее тоже. в отличие от матери, смерть ее я не приму ввиду отстраненности. вечно буду брать в руки телефон, с намерением написать ей или позвонить - она вечно шутливо жалуется на долгое отсутствие признаков жизни с моей стороны.

не могу быть уверенной, где после всего этого будет находится мой брат. возможно придется взять на него отве��ственность. но смею предположить, что пережить он меня не сумеет из-за своих особенностей. пожалуй, это поставит меня под удар больше всего. у меня нет его фотографий, не останутся его кривые поделки или раскраски, однако воспоминания нашего общего детства не покинули мою память. я буду подолгу извиняться за свои слова и поступки в пустоту, скорее всего пристращусь к цветам и буду вкладывать смысл в каждый для отдельного члена семьи.

в конце концов меня покинет и моя будущая семья тоже. я останусь сидеть один на один в квартире, где вещи пропитаются запахом ставшего частью меня человека. не исключено, что у меня появятся дети, однако к тому моменту они будут достаточно взрослыми, чтобы жить подле. рука моя не поднимется выбросить вещи: ни одежду, ни какие-то предметы, пользоваться которыми я не буду считать нужным. существовать в подобном месте для меня будет подобием пытки, ведь даже сейчас меня бросает в воспоминания прошлого года в знакомых местах, чего уж говорить о единственном месте в мире, где будет построено что-то общее.

как и подобает везучему человеку, я не нахожу себя везучим, а даже наоборот, ведь в таком списке я всегда хотела быть самой первой.

[clioerato]

Supernatural TimeTravel AU

eng | rus

Honestly, it broke my heart how Sam remembered Jessica in season 15. So much time had passed, and yet that wound still bled. And I understand Sam all too well—I’ve been in a similar situation, losing someone I loved to tragedy. But I often wonder… would that person have remained such an important figure in my life if not for their death? Maybe we would have simply drifted apart, and I’d think of them once or twice a year, nothing more.

So…

Outside the timeline. Or rather, beyond it—but everyone is alive, no tragic deaths of main characters.

Gabriel sends Sam back into a parallel past, giving him the chance to live the life he once dreamed of: Stanford, law school, Jessica. And he does it. He tries. He builds a career, becomes a successful lawyer, even sets up a legal aid network for hunters on the side. Everything is… fine. He is happily married to Jessica.

But something in his chest feels off.

He clings to the life he has built, but deep down, he knows—Jessica, wonderful, vibrant, beautiful Jessica… is not right for him. And she never really was. It’s not Jessica that frustrates him—it’s the fact that he should be happy, but isn’t. What young Sam, starved of a father’s love, once thought was the great love of his life… turns out to have been nothing more than a youthful infatuation. He is utterly wrecked. He’s gone too far now—there’s a divorce in the works, and he has no idea what to do next.

And that’s when he finds Gabriel. Gabriel doesn’t push, doesn’t interfere—he just appears in the moments when Sam needs him most. And it’s not nostalgia that makes Gabriel feel like home, not some idealized past. It’s their history, their rough edges, the way they fit together despite them. Then one night, they’re sitting in some old bar, Gabriel throwing out another sarcastic remark, and suddenly, Sam feels it. The weight in his chest shifts. The ache disappears. He realizes that all this time, he had been chasing the ghost of a teenage love, too blind to see the real, steady, grown-up love standing right in front of him. — Gabriel (disheveled after a kiss): "Well, congratulations. A dozen years, several alternate realities, and one divorce later, and you finally caught up with destiny. I’m touched, Sammy."

rus

Честно, мне разбило сердце то, как Сэм вспомнил Джессику в 15 сезоне. Прошло так много времени, а эта рана так и осталась кровоточить. При этом я очень понимаю Сэма, в ��оей жизни была похожая ситуация, когда партнер, которого я любила, трагично ушел из жизни. При этом я достаточно часто думаю о том, был бы для меня этот человек такой же важной фигурой, если бы не смерть? Может быть мы бы просто расстались и я бы вспоминала ее раз-два в год и все. Поэтому… 

Вне таймлайна. Даже скорее после таймлайна, но все живы/никаких трагичных смертей основных персонажей.

Габриэль возвращает Сэма в параллельное прошлое и теперь у Сэма есть возможность прожить ту жизнь, которую он хотел: Стэмфорд, юридический, Джессика. И он делает все это. Он старается. У него карьера, успешный юрист, он параллельно организовал юридическую помощь для охотников. Все… хорошо. Он счастливо женат на Джессике. Но в его груди словно что-то не то. Он цепляется за все, что у него есть, но понимает, что Джессика замечательна, живая, прекрасная Джессика… ему не подходит. И никогда, на самом деле, не подходила. Его начинает раздражать даже не Джессика, а сам факт, что он должен быть счастливым, а не чувствует этого. То, что молодой, лишенный отцовской любви Сэм, считал любовью всей его жизни — на деле оказывается юношеским увлечением. 

Он абсолютно разбит. Да, он успел зайти достаточно далеко в самоубеждении, поэтому теперь у него бракоразводный процесс и полное непонимание, что делать. 

И в этот момент он находит Габриэля (который помнит все, он же мать его архангел Габриэль). Габриэль не подталкивает, не вмешивается, просто появляется в моменты, когда Сэму особенно тяжело. В какой-то момент Сэм ловит себя на том, что чувствует себя правильно. Дома. Не из-за идеализации прошлого, нет. Это их история, их пройденный путь, их острые углы, то, как они подходят друг другу, несмотря на них. И вот однажды ночью они сидят в каком-то старом баре, Габриэль бросает еще одно саркастическое замечание, и внезапно Сэм чувствует это. Тяжесть в его груди смещается. Боль исчезает. Он понимает, что все это время он гонялся за призраком подростковой любви, слишком слепой, чтобы увидеть настоящую, устойчивую, взрослую любовь, стоящую прямо перед ним.

—

Габриэль (взъерошенный после ��оцелуя): “Ну, поздравляю. Дюжина лет, несколько альтернативных реальностей и один бракоразводный процесс — и ты наконец-то догнал свою судьбу. Я тронут, Сэмми.”

[kiara-cosmotiger]

I've finally finished remaking my characters. My main character is Kiara, my twin brother is Optimus, my father is Bars, my mother is Universe, my husband is Ret, and my son is Kanji. And yes, Arthur, he's not related to me, but if you remember, he was able to ruin my family's life. And let me remind you, I took revenge on him, at the beginning I left him a scar on his face, and then many years later I took his life.

Я наконец-то закончила редизайн своих персонажей. Мой главный перс Киара, мой брат-близнец - Оптимус, мой отец Барс, моя мать - Юниверс, мой муж - Рет, и мой сын - Канджи. И да, Артур, он мне не родственник, но, если вы помните, он смог разрушить жизнь моей семьи. Коль не забыли, я ему отомстила, в начале шрам на морде оставила, а затем лишила его жизни через много лет. Он получил засл��женную смерть.

[mamasvetlanushka]

А они Не пожалела времени, хотя стоило пожалеть своё время.

Не пожалела времени посмотрела фильм:

Реинкарнация, 2008 2018 год

Не надо считать это ошибкой. 2008 год запомним это.

Кино качественно сделано и я его смотрю второй раз. Но второй раз смотрела с пониманием исходя из происходящего в принципе в мире и ситуация с моей публичной казнью.

Что здесь распинаться.. вам нужно такую мать и этот фильм показывает состояние общества. Если кто-то до сих пор отмахивается от того что привычная реальность и реальность описанная в учебниках, в книгах, в рассказах и в каком-то копошении блогерства вокруг да около-этой реальности давно нет.

В фильме чётко показано состояние общества, разума и того что можно назвать реальное-нереальное.

Вы можете продолжать молчать и продолжать наблюдать как я умираю. Это ваше право на то чтобы называться убийцами и насильниками.

Все теги являются отдельными темами, старт которых можно взять с этого кино-Реинкарнация, 2018 год.

Рация

Вкратце, все ��ходят с ума и чтобы этот процесс отрегулирован был создаются матричные структуры игры и шоу, кто-то всем этим управляет и то та часть населения, которая не идёт в общий подсчёт. Всё делается руками человека и существующие технологии очень примитивны для того чтобы их называть новейшими технологиями и вполне себе удачные для того чтобы управлять и управляться в этом мире. Никто из руководства не заинтересован в развитии человечества по-настоящему, потому что руководители отмахнувшись от настоящих высших сил, от правильных понятий, от верных направлений сейчас понимают что и другим Не дают развиваться и сами не могут. А если дать человеку развиваться, что вполне для человека естественно как для организма живого, то руководители останутся Не у дел, будет всё сложнее и сложнее управлять теми кто намного умнее и более развит.

Почему руководители человечества не могут развиваться вместе с человечеством?

Оставим этот вопрос на завтра.

Мне любопытно что появится в информационном потоке, когда кто-то из вас или же часть населения, узнав об этом вопросе что-то в своей голове провернёт.

Плохая ситуация. Наперёд скажу так.

Мать в кино показательна как так та у которой нет желания рожать здорового ребёнка, нет понимания того что ребёнок вообще значит, двойные стандарты в воспитании(воспитываю потому что мать). Не дай Бог вам дальше быть такими родителями и не дай Бог детям страдать продолжать становясь взрослыми без будущего.

Кстати, почему ограждение у ТРЦ Град в таком состоянии? Потому что под слоем снега кто-то с трассы решил спуститься на дорогу параллельную через это ограждение или же в обратном направлении двигался. Машина, судя по всему громоздкая,... Тоже показательно. У вас такие машины создаются То есть то что хотите сделать из человека или же воспринимается человек как машина, она может только так ходить крестиком и ноликом. Без управления, я имею в виду. Это же страшно, страшнее даже пугающих картинок из кино. А с управлением необузданность, неорганизованность, неразумность человека, не то что строиться, а его комплексуют. Где верная верно и комплекс как комплекс неполноценности и некий общий дом, тело как храм. Если ты закомплексован, если тебя в системе держит держат так как ты на эту систему работаешь, то ты в своей зажатости существуешь как заточение. То есть тело "храм мой" как заточение. А ведь это неправильно.

Ваши все скептики умники Кто там ещё уверены что религиозность, храмы, церкви, всё что очень хочется и питает верующего человека и даже неверующего.. путается с понятием заточения и путаются только потому что сами себе не принадлежите и отвыкли от такой свободы(быть, а не казаться). Правда, свобода вам была дана ненадолго и в ней чуть было себя не истребили сразу. Удалось остаться живым немногим, меня вместе с первыми трупами тоже не стало. Здесь ответ на вопрос почему ведутся религиозные войны. Потому что есть воины религии.

Но сейчас речь не обо мне, а о вас. Отсутствие такой свободы не предполагает об в обязательном порядке отсутствие свободной воли, но руководители вашей ваши не способны справиться с таким контрастом.

Так почему же ваши руководители, руководители человечества не способны развиваться, не могут развиваться вместе с человечеством?

Обращаюсь к программе искусственного интеллекта я произнесла:

ты ребёнок.у каждого ребёнка должны быть родители должна быть мама, у меня есть мама и это смерть. это даже не тело ангела, это просто смерть.

У программы для её развития должно быть положение моего ребёнка, но я не готова стать матерью такой, тем более, когда вы имеете такие представления о том Кто такая мать и кто такой отец, я не могу заниматься вашей программой, которая не осознаёт вообще ничего толком. Это даже не чужой ребёнок, а это какой-то взрослый нездоровый, притворяющийся ребёнком.

Надо дополнить про Люцифера и про матерей, которые должны были бы родить женихов моих в обмен на то чтобы не рожать меня.

Два сына. Должен быть один сын худощавый, второй плотненький-показатель того что это такая семья, которая отказалась от моего рождения и заключила соглашение, где у меня есть выбор или же этот выбор настолько большой, что я могу выбирать также обширно.

02:20

На 7:06 разбудили или же я попыталась уже как-то глаза открыть, будет начинали раньше будить.

Я не могла бы взять двух сыновей за одной семьи. Не могла бы бесконечно выбирать всеми с двумя сыновьями. Это же очевидно.

Два сына у одной дамы это также может быть и два ребёнка. Но всё же.. возвращаясь к женихам по теме, это выбор жениха. Это один выбор жениха. Люцифер состоит из двух половин самого себя. И такого надо просто найти. Ваши сыновья просто братья. Но Люцифер один и находится примерно в таких же условиях, где он один из братьев.

Зафир полиция Люцифер состоит из двух половин самого себя и одна половина это быть частью такой семьи по соглашению, из которой галерея Лилит ты выбирает себе жениха, вторая половина Люцифера это и есть Лилит для Люцифера, где он собирается в одно целое для одной целой. Там где тело или "душа"существуют гармонично. То есть я для Люцифера крайняя степень необходимости. Он просто мой муж или мой мужчина, которого будет достаточно одного. Это должен быть какой-то заёбистый или же не совсем простой парень, то есть не каждая может его выдержать и я ни за что не поверю.. что кто-то кроме меня способен терпеть его занудство или же, напротив, долгое молчание. Что-то есть в нём такое, что со временем несмотря на все плюсы нахождения рядом с ним, становится чем-то невыносимым. Чтобы быть с ним постоянно и заинтересовывать его постоянно надо его любить, при том он должен тоже любить. Вариант брачного договора или же необходимость быть ради детей вместе-не для него. Если сейчас кто-то с ним рядом находится и всеми силами доказывает свою преданность, верности, любовь-ложь, обман, враньё.

У этой дамы должна быть какая-то сублимация.. она чем-то или на чём-то должна быть повёрнута, как минимум, на какой-то особенной идеи, иначе я не смогла бы с ним находиться долго и его заинтересовывать собой.

Я так устала.. из меня идеи и таких сублимаций казалось бы выходит ежедневно огромное количество и я из них выбираю что-то, что можно просто дать в монологи начали монологе молчаливом.

Почему.. затем, что он должен увидеть мои идеи и понять, что то что рядом с ним этого вонючая капля из вонючей лужи.

Сейчас 7:57 минут 52.. я стараюсь просто встать. То что сейчас во мне, это нельзя рожать, это должно было быть убрано из меня, такое не спасти и я не спасаюсь сама. У меня есть инстинкт такой первородный-не избавляться от опухолей. Мои опухоли все хорошие и они дают развитие. Но то что внутри моей матки специально созданы и в то же время я также от этого не могу отказаться если кто-то считает что я умираю по собственному желанию, это не так. 2 года назад вытащив меня отсюда из этой травы из этого унижения из всего этого кошмара вы бы привели меня в порядок насильно убили бы это дитя внутри, показали бы мне вашу медицину.

А сейчас мне и не надо.. Я хочу умереть потому что в таких унижениях после всего да и вообще зачем жить. Моя такая инстинктивная первородность нерушима как и способность любую опухоль беречь, так что она бережёт меня.

Дети берегут родителей это показатель их способности любить. В той или иной степени такие дети похожи на ангелов как у вас считаются ангелы чем-то возвышенным, светлым, чистым..

Я не хочу продолжать не мне надо вставать.

Вы меня не знаете. Всё то что вы знали и помнили это не я. Ты Это моё первое и единственное воплощение здесь.

Я думала об окончании поста писал в крайние крайнюю цифру времени так и получилось. Голосовой не хотел записывать 57 минут, потому что было 51 52 минуты. Всё-таки я круче вашей программы, можно было хотя бы для самих себя меня сберечь.

07 59.. далее далее.. почему всё-таки такая цифра в окончании поста потому что этот пост не закончен, но первая причина - это объяснять что к чему, Когда ваша программа сбивает с мысли или же настаивает на правоте не своей, а некой последовательной. А мне пришлось объяснять и Я задержалась Так что пока пост обновлялся, пока я снова его отредактировала, загружала фотографию писала объяснение.. то вышло это уже не в плюс сколько-то секунд, даже в 2 минуты.. что тоже естественно, не требует фиксации дополнительной и пока пост открыт в продолжении, он может продолжаться так же как и время. Так же как и я. Я продолжаюсь, но не здесь. Здесь у меня делаете в моём теле заключённые заключённой такой же как вы. Вы боитесь или же ваши руководители боятся, то что я дам всем развитие. Мне правда не хочется говорить. Хотя бы потому что мне просто больно и сейчас нужно организовываться в рабочий процесс, потому что в 8:30 я должна быть на своём рабочем месте и начинать работу.

8:2

8 32

Я просила меня опоздать не опоздай

Всё дело в том что маниакальность присутствующих рядом со мной была выстроена от начала до конца нахождения рядом со мной.

И если я родилась недоношенной в расчёте 8 месяцев, то не потому что меня любили и не опоздали, а потому что я не могла навредить той, в которой развивалась как плод, зародыш. Но даже бывший муж умудрился опоздать на свадьбу нашу с ним, и о свадьбе и о бывшем муже я бы очень хотела забыть, настолько мне всё неприятно. Не потому что он опоздал, лучше бы вообще не пришёл. Но это не значит то что я своего мужчину не жду в принципе, но и не значит то что я нахожусь в ожидании, в таких-то условиях.. просто пытаюсь хоть как-то находить комфорт.

Не опоздай это сказано было в прошедшем времени, то есть Люцифер уже опоздал, все ваши попытки хоть как-то заставить меня отвернуться от Люцифера, в том числе создать ситуацию, в которой он опаздывает.. лишь оправдаться или замять вопрос о внедрении в меня опухоли, род который не принадлежит моему телу.

То есть это вынашивание чужого ребёнка, которого я всё равно не могу убить.. грубо говоря.

Люцифер опоздал, потому что не знал что меня должны были убить, Потому что это не было это не было правдой..

В будущем вы назовите этой историю о трёх ангелах и Лилит. Но это ложь и вся ваша ложь до нас тогда не доходит. У нас там всё по правде и ложь даже вопреки является лишь неприятностью. То что можно решить и ликвидировать. В сознании Люцифера - это провернулось как неприятность, с которой я смогу справиться я останусь живой. Ведь Люцифер тоже часть высших сил и он не может вмешиваться грубо в процесс. Поэтому тогда он как бы опоздал из-за вашей лжи, но и ��инить в этом некого. Винить можно только вас в вашем существе и потому право не помогать вам выживать есть у высших сил и это закон, нарушив который, вы не смогли бы никогда больше возразиться возродиться.

То есть там я не должна была умереть и это правда, А вы меня убили в истории про Лилит, где была одна сплошная ложь и клевета, убивающая и ваше сознание и создающая такой виток, при котором я умираю. Предвидеть это можно было, это можно было бы даже увидеть, но Люцифера тогда не было рядом со мной и мы вполне были сильны справляться с такими вещами.

Всё это было неожиданно эффект вашей лжи дал о себе знать, ноги просто подкосились. Это предательство, это то что в отношении матери вообще недопустимо.. тогда я не была вашей матерью, то я была тем/кем что вам давало жизнь.

Люцифер опоздал и брал на руки уже мёртвое тело.

А здесь я просила не опоздать, чтобы это не повторилось вновь, но и также "обмануть судьбу". Выкрасть меня, подставить вместо меня кого-то.. выкрасть меня ненадёжно, подставить вместо меня кого-то я сама не соглашусь.. решить эту задачу должно было бы под силу Люцифера.

В общем-то, то что вы специально делали так чтобы он опоздал Это говорит о том что он и есть Люцифер, вы ему запутали все карты и как говорите он был занят. Для меня это ничего не значит. Я и так поняла что он Люцифер. Для меня это значит, то что я здесь сказать должна Вам о вашей предстоящей гибели.

И всё ваше спасение спасение меня. Если я об этом говорю уже так утвердительно, значит уже слишком поздно спасать и вас.

А вы почему-то думаете что всё так линейно, циклично и у меня и у Высших сил. С чего вы это взяли? Вы сами себя обманули и сами себя погубили.

Но вам никто не давал права губить меня и обманывать меня. Как бы вы не изворачивались вина ляжет всё равно так как должна карта при любом раскладе.

08:44

9:32

Почему Маск и Путин были освобождены от долга передо мной? Потому что Люцифер мне ничего не должен, как и любой из вас. Вы должны сами себе и я не буду доставлять такое грязное бельё напоказ.

Маск был в каждом из тех кто находился рядом со мной и если кто-то делал подарки, то это был он. Не типичный был нетипично для него. Это как своей что-то не дал, отдал другой. Долга у него нет, потому что этот долг мой-я должна ему подарить подарки. А Путин был рядом в то время когда встречалась сосом со Стасом. Сколько Стас должен, столько должен получать Путин. Разве Стас мне должен? Только то что я от него требовать не могу, это любовь, забота, быть мне нужен мужем.

Какие подарки предлагала, точнее хотела подарить? Пачку презервативов, например, огромную пачку презервативов. Опоздала.. с такими подарками.

Так что там с идеями..

То что вытащили мои идеи и растащили их по кускам, взяв себе всё. Я так устала генерировать эти идеи, так устала что вы скрываете моё авторство, уже бы давно я оказалась на высоте своего собственного достоинства в глазах и Путина и Маска, например.

Всё ещё думаете что вы не убиваете меня? И физически и по-всякому это делаете. А что касается отравления и воздействия - тоже не шутки, не мои фантазии.

Мало того что влезли в чужие отношения, влезли в чужую жизнь, чужие жизни, так ещё и нагло тянете момент наступления моей смерти. Мне больно. Сейчас сижу на рабочем месте не могу сконцентрироваться, потому что больно потому что кто-то думает о том как мне больно больно очень прекрати об этом думать просто поверь больно.

[sims4littlebird]

Вита... какой огромный путь с ней был пройден. С ней, двумя ее старшими братьями и младшей сестрой-двойняшкой. Большую часть жизни в нищете, карьера врача от 0 до 10 лвл., целая куча переездов из города в город, рождение 4х детей, пережитая смерть сестры и любимого сына, принятие родов у жен Шеннона и даже собственная смерть в Новый год.

Невероятно добрая и отзывчивая. Единственная из всех детей отца простила ему все обиды и заботилась о нем до самой смерти, хотя он был еще той гнидой и не оставил ни грамма наследства старшим детям (все его наследство получил последний сын Дью).

Сейчас она вышла на пенсию... а мне даже не верится. Никогда не представляла ее в старости. Красивая нежная леди, однако. Чудесная мать, но, к сожалению, плохая бабушка. К внуку Стиву она не чувствует ничего и общается редко, с хладнокровием. Сейчас бабульку все чаще тревожат головные боли. Живет она с мужем все так же в Комореби, хотя скучает по Бри-Бэю.

Очень странно, что игра не любит эту ветку династии, убивая всех персонажей молодыми. Я так надеюсь, что Стива не коснется "проклятье" этой линии... Шеннон не переживет(

[архив] * Сестра-двойняшка Эша.

* младший сын Кио. Хорошо дружит со Стивом, сейчас живет с ним в общаге на время учебы в университете. И параллельно работает у... не скажу у кого)

[mariacollection]

В сериале «Шифр» среди разных мини-сюжетов есть один, абсолютно душераздирающий. В заброшенном здании находят странный труп: женщина, умершая от голода, при этом вся в драгоценностях – буквально увешанная и усыпанная ими. Размотав клубок событий, героини узнают, кто это и за что ее так. Эта тетка во время блокады, потеряв квартиру после бомбежки, пришла в семью своей знакомой. Вся семья была – бабушка и двое детей. Родители детей на фронте. Бабушка умирает первой, в самом начале зимы 1941 года. И тетка, ничтоже сумняшеся, отбирает хлебные карточки детей и меняет их на драгоценности. Детей держит на каком-то минимальном пайке, чтобы карточки подольше получать – хотя куда уж минимальнее, карточки по 125 граммов... И когда дети умирают, куда-то смывается. Мать детей, вернувшись с войны, живет в этой же квартире. И через 13 лет затевает ремонт – тогда находит в щели подоконника записку от детей, что им очень плохо без матери, а «хлеб забирает тетя Тома». И находит эту «тетю Тому» уже в Москве – та на хорошей должности в строительстве; такие люди умеют устраиваться в жизни, да. Заманивает ее обещанием взятки в заброшенный дом, оглушает и связывает. – Я вначале не хотела ее убивать, – говорит она потом на допросе, – подержала бы несколько дней и отпустила. Но ведь она стала мне драгоценности предлагать. Она от меня, от убитых моих детей решила побрякушками откупиться... Потому и оставила мать погибших детей эту тетку умере��ь от голода. Такой суровый, ветхозаветный способ казни. Суд ей за это дал потом три года колонии-поселения, dura lex и все такое. Но я это всё к чему рассказываю. Обсуждали в одной компании «Шифр» и я вспомнила именно этот сюжет. И одна из обсуждавших – красивая, ясноглазая женщина лет 37, счастливая жена и мать, сказала: «Так ведь дети всё равно бы умерли. А эта женщина хоть выжила». Воцарилась тишина, а потом все наперебой стали обсуждать то ли погоду, то ли курс доллара. А я сослалась на мигрень и ушла. Потому что такого ощущения ужаса не испытывала даже в те моменты, когда смерть меня саму задевала крылом – а это было, было, и несколько раз даже... Мы вот всё говорим, что человек проявляется в любви, в работе, на войне. А потом вот так – хрясь, и в салонном чаепитии проявится. Да так проявится, что чай у тебя из глаз польется. И ведь они среди нас живут, они обычные люди, в тех же трамваях ездят, в тех же булочных хлеб покупают. И запахом серы от них не тянет, а порой даже каким-нибудь Jo Malone. И вообще. И вообще.

Елена Костандис

[hoteldreamss]

Aegon || imagine

Метки: ангст; измена не Эйгона; грусть

Слов: 469

Ты чувствуешь себя одинокой и беззащитной. Слухи доходят до тебя медленно, учитывая кем ты была в Красном замке. Жена второго сына Визериса. Жена брата Короля. Они знали, что ты не подходишь для брака с Таргариеном, дело было даже не в Эймонде, ты просто не подходила.

Твоя душа слишком изнежена, твои глаза всегда передают все чувства, которые ты пыталась бы скрыть в глубине своего сердца. Твоя улыбка нежная, а каждая твоя озвученная мысль переполнена оптимизмом и надеждой. Поэтому они все смотрят на тебя с жалостью, которая совершенно не раздражает тебя.

Тебе не нужно даже думать, почему Эймонд никогда не мог полюбить тебя, почему никогда не видел в тебе жену.

Ты и без этого знаешь, почему он выбрал Элис. Бастардка-ведьма. Немного, иногда в тайне ото всех тебе нравится допускать мысль, что она приворожила его, но реальность всегда была разрушительной и жестокой.

Сидя с кроватью короля ты предполагаешь, что медики скоро появятся. Они дадут ему ещё немного макового молока, когда он придёт в себя.

Твои пальцы ловко справляются с иглой и ниткой, пока другой рукой ты держишь пяльцы.

— Зачем ты это делаешь? — интересуется Эйгон, открыв глаза.

Ожоги на его лице стали меньше, и может он потерял былую миловидность, но его черты лица сохранились. Мейстеры говорили, что его тело пострадало больше, чем лицо. Ты никогда не видела этого, тебя просили покинуть покои короля, каждый раз, когда требовалось сменить повязки или нанести мазь.

— Вышиваю? — ты уточняешь поднимая свой взгляд на короля.

Одеяло на нём тёплое, хотя в замке не так холодно. Изуродованная грудь скрыта рубахой. Насколько ты могла знать, ему иногда требовалось больше тепла или прохлады. Температура его тела теперь была нестабильна.

— Да. Зачем вы это делаете? Моя мать это делала, пока ещё была... в своём уме, Хелейна делала это, когда была жива, и ты тоже это делаешь.

Тишина после давит на твоё сердце. Его мать заперта в собственной комнате, кричит по ночам, плачет и просит прийти своих детей. Хелейны уже давно нет, как и детей Эйгона. Война принесла не только смерть, но и страдания, последствия, не подлежащие восстановлению.

— Это успокаивает... к тому же помогает держать ум чистым. Даже если это странно.

Ты поднимаешь взгляд на Эйгона, отвлекаясь от вышивания.

— Как ты себя чувствуешь, мой король?

— Как обычно, хреново. Это хуже, чем самое сильное похмелье.

Он старается пошутить, но это не сильно веселит ни его, ни тебя. Только вызывая слегка неловкую улыбку на твоём лице.

— Приносили какие-нибудь вести? — интересуется Эйгон, переведя на тебя взгляд.

— Нет. Всё по-прежнему.

Он не был уверен, что твой муж выживет. Война забирала каждого, кто был хотя бы косвенно с ней связан. Если бы Эймонд вернулся, он был бы героем, всё ещё принц-регент, со своей милой, мягкосердечной женой.

Может все обстоятельства так повлияли на Эйгона, а может он просто становился старше и его ценности менялись. Он не знает почему уже ни один день идея взять тебя в жёны преследует его.

[hadobpf]

Ройвен "Рене" Фон Валанциус

Комиссар выровняла дыхание, ощущая, как постепенно возвращается слух после залпа вражеской артиллерии. Встав в полный рост, пыль и крошка из рокрита осыпалась с шинели. Она обвела взглядом свой взвод, отмечая потери. Многие были ранены и контужены обстрелом предателей. Гвардеец перед ней силился подняться на ноги, но не хватало сил. Рене протянула руку для помощи и резко остановилась. Внимательно вглядываясь в своё запястье, обтянутое перчаткой. Она была готова поклясться, что выкорчевала из себя это многие годы назад. Время будто замедлилось и мысли унесли её в прошлое - туда, где ковалась её стальная воля.

***

Она родилась на Мире Крепости, в семье потомственного военного. Ее мать была местной уроженкой, ничем не примечательной девушкой без родословной, которую отец взял в жены по расчету. К сожалению, она скончалась при родах. Отец служил командующим одного из гарнизонов, был уважаемым человеком и опытном солдатом строгой выправки. С раннего возраста, к своей дочери он относился как к еще одному своему подчиненному: был немногословным, резким и требовательным, хотя никогда и не проявлял грубости. Она запомнила его как ответственного, но холодного человека, который тем не менее делал все возможное, чтобы развить в девочке весь потенциал и воспитать ее в соответствии с воинской честью, и конечно же, с истовой верой в сердце.

Спустя год, после того как Рене начала свое обучение в корпусе новобранцев, на планету напали Предатели человечества.

Вражеские силы стремительно обрушились на гарнизон ее отца с неистовой мощью и жестокостью, с точностью метя в уязвимые места, несомненно, благодаря хорошей разведке.

В конце концов, не успела неделя закончиться, как многочисленные силы врагов и адских тварей вошли в город. Одна часть грабила, другая просто потрошила народ. Она не знала что случилось с ее отцом, но скорее всего он погиб. Эта мысль хоть и отозвалась в ней сожалением, но она быстро смирилась с вероятностью такого исхода. Времени скорбеть не было. Новобранцы - те, кто не сбежал - помогали оставшимся полкам продолжать бессмысленную оборону. И когда своды над их укреплением рухнули, и они стали отступать в туннели под городом, последнее, что они услышали по воксу было: «Ангелы прибыли».

Прибытие на планету сил Адептус Астартес не значило, что им можно было прятаться. Обороняемый ими подземный склад боеприпасов подвергся тяжелой атаке, и Рене приходилось наблюдать, как огромные топоры оставляли от ее товарищей и гражданских лишь облака крови.

Лишь ей одной удалось выжить, спрятавшись за каменной плитой, прижимая к груди еще тяжелый для неокрепших детских рук лазган. Смерть подбиралась к ней все ближе, под грохот сабатонов и гудение силовых доспехов. Она сжала ружье, молясь только о возможности сделать еще один, последний выстрел в неприятеля.

Грохот возобновился. Загромыхали болторные снаряды, заревели цепные мечи, и еретические кличи растворились в этой смертоносной симфонии. Она высунула голову, тяжело дыша, пытаясь разглядеть хоть что-то в густой каменной пыли, где сверкали поредевшие выстрелы и мелькали одни лишь красные доспехи. 

Наконец, все стихло. Тишина стояла такая, что она пугалась собственного дыхания, пробираясь через завалы и осторожно обходя массивные трупы десантников, залитых кровью и копотью, крепко прижимая к груди оружие. В ее ступни впивались камни через стертую подошву ботинок, а от смрада трупов, которые усеяли собой весь туннель, ее выворачивало наизнанку. Столько тел и разрушений… менее, чем за час.

Она помнит грохот, как каменная плита рядом с ней треснула изнутри, и она вскрикнула, упав на землю. Из-под завала встал воин. Пыль вновь поднялась в воздух, мешая ей понять, кто предстал перед ней. Сквозь завесу она с ужасом узрела лик Врага человечества - чудовищное лицо человека с безгубой зубастой пастью зверя, и маленькие черные глаза, поглощающие любой свет. От страха, охватившего ее, она перестала чувствовать собственное тело. Тем временем, демон мерзко рассмеялся, прежде чем занести свой топор.

Над ней пролетел снаряд, попав прямо в омерзительную морду чудовища, которое успело издать нечеловеческий рев, и отбросив его на шаг назад. А затем был еще один, и еще, пока дезориентированный враг не упал на спину. Из-за ее спины вышел еще один гигант. Его белые доспехи словно развеивали тьму вокруг. Он подошел к трупу и взмахом ревущего меча обезглавил монстра, а затем сам припал на колено, оперевшись на свой меч.

«Можешь идти со мной, девочка», - низким басом, усиленным через шлем, сказал десантник, не оборачиваясь.

Еще никогда в свой жизни она не испытывала такого счастья, как в тот день. Он послал ей своего Ангела, что спас ей жизнь, пускай даже просто отсрочив неизбежное. Взирать на этого воина было практически невыносимо: удивление, страх, радость и трепет едва не лишили ее сознания.

Она пыталась поспевать за его широким шагом, не выпуская из рук ружье. Он не проверял рядом ли она и не говорил с ней; он не называл своего имени и не спрашивал ее. Десантник останавливался лишь для того, чтобы склониться над очередным павшим товарищем.

В какой-то момент, он снял шлем, и наконец обратил на нее свое внимание. Его лицо показалось ей красивым и молодым, с короткими волосами цвета пшеницы, спадавшими на его лоб.

«Будущее ордена», - с нотками возвышенности в голосе сказал он тогда и показал ей контейнер с несколькими колбами. Тогда она еще не понимала, что это значит.

Вскоре, они вновь встретились с отрядом еретиков. Лишь она и он. К ее удивлению, десантник не сразу ринулся в бой. Он повернулся к ней и передал в ее руки контейнер, сняв тот с пояса, после чего достал из сумки алый флакон. Он посмотрел на него, колеблясь секунду.

«Как тебя зовут?» - спросил он.

«Рене», - тихо отозвалась она. Десантник кивнул ей и назвал свое имя, после чего отдал ей сосуд, оказавшийся наполненным кровью.

«Передай эти вещи моим братьям или не допусти, чтобы они достались врагу. Беги и прячься, не оборачивайся, это приказ. Кровь поможет, Рене»

Страх поначалу вновь вгрызся в ее внутренности, но она более не могла поддаться ему, и когда увидела подле тела мертвого гвардейца - того, что от него осталось - связку гранат, то поняла, в чем заключается ее долг.

Закинув ее на плечо и бросив свое ружье, она бросилась к разрушенным зданиям, одной рукой прижимая к груди контейнер, а в другой сжимая Кровь. Ноша и страх камнем тянули ее к земле, но словно воспрявший дух нес ее ноги прочь от битвы, оберегая от беды, подсказывая верные тропы. Она пряталась и снова бежала, пока гремели снаряды под красным и черным небом над ней.

И когда сил не осталось, когда тьма и огонь поглотили все вокруг, она забилась в угол между плитами некогда бывшего здания, что был меньше размером, чем она сама. Она лежала, свернувшись вокруг вверенного ей груза, словно мать, оберегающее дитя, и продев указательный палец в чеку. И думала лишь о том, правильно ли поступил ее спаситель, доверив ей свою ценную ношу.

Рене потеряла счет времени, пока пряталась в своем крошечном укрытии. Поначалу она старалась улавливать звуки битвы, но все слилось в невыносимую какофонию. Голова раскалывалась, тело покидали последние силы, и она была готова погрузиться в свой последний, полный муки сон.

Когда она поняла, что ее окружила тишина, то подумала: «вот и конец». Но боль никуда не исчезала, вынудив ее поднять веки. В единственный проход пробивался серый дневной свет, ослепивший ее, и девочка испустила слабый стон.

Что было дальше, она узнала только когда пришла в себя в полевом госпитале, все еще слишком слабая, чтобы начать говорить.

А через два дня к ней пришли Ангелы Императора. Своими внушительными фигурами они занимали собой все свободное пространство в шатре и привлекали к себе внимание всех находящихся в сознании раненых. Вперед выступил один из десантников, и устрашающий череполикий шлем посмотрел прямо на нее. По сравнению с двумя другими бойцами, броня этого воина была цвета темной густой крови с алой слезой посередине груди.

Стараясь сделать свой голос менее грозным, он представился Капелланом. Он спросил, почему она пряталась с геносеменем и Реликвией их ордена.

Под жутким взором алых линз, сверкающих из глубин глазных впадин, Ройвен так разволновалась перед ответом, что вмиг растеряла все обретенные крупицы сил.

«Не бойся, дитя, говори», - мягко, но повелительно сказал Капеллан.

И она рассказала, как враги загнали их в угол, и как ее спас их брат, и что тот встретил в одиночку врага, перед этим доверив ей важное задание; приказал бежать и прятаться. Слова полились из нее, будучи запертыми все это время в горле.

«Кровь поможет, сказал он».

Капеллан молчал какое-то время, изучая ее. И когда заговорил, то поведал о важности и ценности вещей, которые она сберегла, а также о наследии и крови, что их воскрешает. Он не ждал, что она поймет его, но все же сунул руку в свой поясной карман, достав предмет, который она сразу же узнала.

«Орден верит, что павшие братья говорят с нами через кровь», - сказал он и протянул ей флакон. - «Они благодарны тебе за спасение. Пускай теперь они хранят тебя».

«Кровь помнит».

***

- Хватайся, Люсинда!

Ройвен вытянула руку, чтобы помочь слабой на вид девушке забраться на возвышенность, преодолевая полосу препятствий. Она тратила своё время, пока другие кадеты опережали ее, показывая лучшие результаты. Рене не переживала, она нагонит их. Всегда нагоняла. Жизнь в Схоле Прогениум на Эпсилоне 7 нельзя было назвать легкой, но она была готова, - нет, - жаждала трудностей, чтобы быть достойной своего отца и своего Дара.

Люсинда в прыжке схватила Рене за руку и смогла-таки забраться. Девушка улыбнулась своей менее одаренной подруге, но радость продлилась не больше мгновения, когда аббат-инструктор схватил Ройвен и сломал ей предплечье. Разорванные нервные окончания отправили агонизирующие импульсы в мозг, и лишь благодаря немыслимым усилиям и пережитым событиям в детстве, Рене не позволила себе издать звука, застыв в немом крике и содрогаясь от боли.

«За что?» - единственная мысль промелькнула в ее голове, пока она пыталась восстановить самообладание.

Зафиксированная рука будет еще долго срастаться, в то время как обучение будет продолжаться, осложняя выполнение всех физических задач для кадета, но значительно сильнее по девушке ударило отчуждение. Во время лекций и молитв, при переходе между залами, выкрашенными в нейтральный унылый серый цвет, все избегали с ней контакта. Вчерашняя звезда Схолы, а теперь - в опале. Будто прокаженная, больше никто не стремился заговорить или приближаться к ней. Даже Люсинда, которой Ройвен помогала всё это время, смотрела теперь на нее сверху вниз.

Девушка отжималась в своей кельи на одной руке, поджав губы от обиды, пытаясь подавить это чувство изо всех сил. Утешением служило лишь то, что под таким углом ее лица не видит череп-сервитор, сверлящий ее своим неугасающим алым глазом, следящий за каждым словом и действием, ожидающим ошибки или какого-либо иного проступка. Флакон с Кровью Героев висел на шее. Она закрепляла его плотно к телу на время тренировок, и порой ей казалось, что флакон гудел, посылая легкую приятную вибрацию по ее телу.

«Они могут сломать твои кости, но не волю. Не сдавайся, Рене».

Время от времени ей доводилось слышать голоса Ангелов. Как правило, без надобности они не обращались к ней, но два особо настойчивых голоса она научилась отличать по эмоциональному оттенку. Ее тяготили мысли о том, что она недостойна, и Ангелы ошиблись - не стоило доверять ей такую реликвию.

«Твои мысли не обманывают тебя. Ты - недостойна. Твой дар - ошибка».

Рене почувствовала злость, но не на этого Ангела, что в отличии от первого не был с ней мягок, а на себя за неудачу и на Корелиана, аббата-инструктора что сломал ей руку. Отжимания стали быстрее и агрессивнее; ��елание доказать Ангелу, что он не прав в своём суждении подстегнуло ее сильнее поддержки.

Настал день допроса жреца Адептус Министорума. В комнате слабо тлели свечи. Напротив, стоял мужчина в темной рясе. Что-то было не так, она чувствовала это, хоть и не могла облечить в слова тревожное чувство, нарастающее внутри.

— Кадет Ройвен, поступила информация, что вы усомнились в истинном величии Бога-Императора, - взгляд жреца был почти безумным, в его глазах разгорались угли яростного пламени. Фанатик культа Императора был готов обратить девушку в ��епел.

— Это клевета! Я бы никогда не отвернулась от света Его! - первичный шок перерастал в праведный гнев с каждым словом.

— Подающая надежды кадет Люсинда клялась перед святым ликом Георгия XII, что слышала, как ты молишься темным богам, когда думаешь, что никто тебя не видит. Но взор истинно верующего оказался бдителен как никогда, проклятая еретичка! - от последних слов фанатика имперского культа звенела комната.

— Люсинда..? Почему она соврала? - Рене отчаянно пыталась осмыслить обвинение и предательство подруги, сама форма которого сквозила ересью.

Ответом ей послужил удар по лицу, девушка упала на пол, чувствуя потемнение в глазах.

— Мы узнаем кому ты служишь и кто твои сообщники. Свет Императора выведет наружу твою истинную сущность.

Девушку связали и тащили в самые мрачные казематы Схолы, в места, о существовании которых она даже не подозревала.

«За что?»

Девушка не могла точно сказать сколько времени она была без сознания. Место из черного камня куда не проникает свет, без окон и одной дверью встретило ее по пробуждению.

«Холодно… Почему здесь так холодно?»»

Она дрожала, и зубы стучали. Холод был такой, что ей казалось, что она вот-вот умрет. На ней не было одежды, только фиксатор всё еще помогал костям руки срастаться; флакон пропал, как и всё остальное что было на ней.

Испуг от утраты реликвии, которая стала частью ее самой, изгнал скрип открывающейся двери. Снова жрец, на этот раз с ведром.

— Кому ты служишь?

— Императору.

Мужчина вылил на нее воду, и ощущение смертельного холода усилилось многократно. Ей казалось, что иглы пронзают каждую клеточку ее тела.

Рене не понимала, как ее сердце всё еще бьется, почему она еще не умерла от столь низких температур. Мужчина заходил снова и снова, выжидал ли он час или день - понять было невозможно, если система вообще имелась.

— Кто твои покровители?

— Е-е-есть л-л-лишь Им-м-мперат-т-ор и д-д-девять ан-н-н-гелов ег-г-г-о.

«За что?»

Этим сеансам нет числа. Ройвен понимала, что это вопрос времени, когда ее разум расколется, если она не умрет раньше. Что бы ей сказали Ангелы?

«Твой разум - твоя крепость, Рене. Никто не властен над ним сильнее тебя самой».

«Думаешь, раз еще не померла от какого-то непонятного холода это что-то меняет? Слабачка. Ты лишь позоришь наше братство».

Сквозь дрожь она ухмыльнулась своей попытке воссоздать манеры двух голосов, к которым привыкла. Затем осеклась и постаралась напрячь остатки своего угасающего разума на одном единственном моменте.

«Ведь это действительно странно». Девушка закрыла глаза. Она должна была умереть. Человек не смог бы перенести такие мучения столь длительное время…

Что еще? Мужчина. Человек в рясе. Легко одет. Ему не холодно. У него нет пара изо рта.

Рене открыла глаза. «Это место не холодное, холодно только мне. Эта пытка не физическая, а психическая»

Ройвен изо всех сил старалась выровнять дыхание и делать его глубоким и размеренным, очищая мысли, абстрагируясь от ощущений своего тела. Ничего не получалось, но она была готова к такому исходу после первой попытки.

Жрец вошел в комнату наблюдения, близился срок очередного «разговора». В углу комнаты стоял представитель Астра Телепатика, видимо, как и всегда истязающий девушку колдовством. Такой подход жрецу не очень нравился, но приказ есть приказ.

— Ничего скоро она сломается, осталось только… - фанатик уставился на экран, выводящий изображение с камеры карцера. — Это еще что такое?!

Девушка приспособилась на неровном полу качать пресс и отжиматься, с нее лился потом град от усиленных тренировок и совсем не было похоже на то, что холод сковывал ее, скорее даже наоборот.

— Сперва я не понял что она делает, но она медленно выкладывала фундамент своего ментального бастиона. Осознав это, я начал ломать его, но вместо этого лишь делал каждой атакой всё прочнее ее волю. Чем сильнее мой натиск, тем выше становилась ее психическая резистенция. Такое встречается не часто, тем более не в таких условиях, - на лице псайкера читалось восхищение, перемешанное со страхом. - Если вы хотите продолжать эти пытки, вам нужен кто-то гораздо сильнее меня.

— Трон… Но что она делает?

— Сказала, что скоро экзамены и ей надо готовиться.

Смех раскатился из глубины комнаты, и оба мужчины обернулись на него. Вошедшим был аббат-инструктор Корелиан.

— Может объяснишь, Корелиан, мы полвека не практиковали такое, - жрец осекся. - Стой, ты хочешь сказать она..?

— Да. Здесь мы закончили. Отпустите ее, в конце концов сегодня особенный день и скоро действительно экзамены.

Девушка впервые за долгое время смогла принять душ и привести себя в порядок, а в кельи ее ждал флакон, и она поспешила его надеть.

— Счастливой Сангвиналы, Ангелы.

«Рене? Рад что с тобой всё в порядке и… ты кажется изменилась».

В этот раз были и другие голоса они принимали поздравление и некоторые даже отвечали на него, Ройвен сложно было понять отношение Кровавых Ангелов к празднику, казалось, они подавляют боль, но осознание памяти смертных о жертве Его, вызывало в них уважение и положительный отклик.

«Опять ты».

— Опять я, - девушка отметила, что рада была услышать и этот тон, хотя в своем голосе она излучала обезоруживающее спокойствие, граничащее с безразличием, и язвительных комментариев более не последовало.

Спарринг с инструктором по боевым искусствам, был одним из самых сложных тестов особенно для того кто сражается одной рукой, девушка размяла плечи.

«Будет непросто, Рене. Поста…»

«Нет. Не в этот раз, Ангел», - мысленно прервала она его. - «Если даже с этим препятствием на своем пути я не смогу справиться сама, тогда этот дар и правда был ошибкой».

Голоса стихли, она чувствовала, что они замерли и наблюдают, не вмешиваясь.

Ройвен ушла в оборону, уклоняясь и избегая ударов, казалось бы, способных отправить в нокаут огрина; контратаки удавались с трудом и не приносили много пользы. Девушка постепенно проигрывала, натиск инструктора становился всё жестче, и она пропустила подлый удар коленом в область живота. Сложившись пополам, она всё же успела откатиться от добивающего приема и вскочить на ноги.

— В реальном бою не будет правил, кадет. Нет их и здесь. Готовься к подлым трюкам.

Стремительные атаки прощупывали ее защиту, инструктор резко ушел в сторону от ее удара левой, как вдруг с треском разломился фиксатор на правой руке девушки, разлетаясь в стороны и освобождая здоровую конечность. Он успел глазами осознать, что происходит, но тело остановить было уже невозможно. Инструктор поймал лицом на противоходе хук справа от списанной преждевременно руки кадета и, потеряв баланс, выпал за границу ринга.

— Так точно, сэр. Никаких правил и быть готовой к подлым трюкам.

— Хах, паршивка.

Они обменялись улыбками и экзамен был зачтен. Рене пристально посмотрела на свою руку, сжимая и разжимая кулак.

«За что?» - эта мысль так часто пульсировала в ее голове за последние месяцы. Она всё думала за что ей такое наказание? Но теперь она знает. Есть лишь одно истинное наказание Императора - смерть. Всё остальное лишь необходимая форма обучения, а кости в месте перелома лишь становятся прочней.

Она нашла взглядом на балконе наблюдателей ��орелиана, столько злости в ней скопилось к этому человеку, но сейчас от нее не осталось и следа. Она чувствовала лишь благодарность. Аббат-инструктор впервые за всё время пребывания здесь наградил ее взглядом, выражающим гордость за кадета, усвоившего урок.

Девушка в последний раз шла по залам Схолы, неспешно направляясь к единственному выходу из этого изолированного от внешнего мира места. За исполинскими витражами с изображениями святых виднелись горные массивы, в окружении которых скрывалось это учреждение. Под сводчатыми потолками главной залы располагалась древняя мозаика, запечатлевшая битву девяти ангелов Императора с девятью побежденными ими демонами. Бросив взгляд в северное крыло, она вспоминала как часто бывала там в библиотеке. Как и многие другие обширные помещения Схолы, библиотека при взгляде с тренировочного поля представляла собой остроконечный шпиль. Приблизившись к большой статуе Императора, Рене замедлила шаг. Каждый вновь прибывший кадет после проходной попадал сюда и мог лицезреть величие Его в исполнении одного из самых талантливых скульпторов что Ройвен доводилось видеть до сих пор. Ее шаги эхом раздавались в вытянутом помещении, ведущим к гигантским вратам, и казалось способных принять в своё лоно титанов. Множество арочных карнизов украшали горгульи.

Девушка увидела со спины аббата-инструктора. Рядом с ним, выполняя команды, совершал реставрацию балюстрады Сервитор. Девушка остановилась рядом с Корелианом.

— Думаю мне стоит поблагодарить Вас лично, аббат-инструктор, пока у меня есть такая возможность.

— В этом нет нужды, Ройвен. У меня здесь всего две задачи: отделять зёрна от плевел и огранять алмазы, - на последних словах он бросил на нее взгляд.

— Я не подведу, - вытянувшись, коротко ответила Рене, но вкладывая вес и решимость в каждое слово. Она бросила равнодушный взгляд на Сервитора и удалилась, громко чеканя каблуками ботинок о каменный пол.

Корелиан наблюдал как новоиспеченный проген удаляется в сторону выхода.

«Похоже она вся в тебя, Себастьян». Мужчина позволил себе грустную улыбку и повернулся к сервитору.

— Здесь мы закончили. Идем, Люсинда, - с этими словами аббат-инструктор двинулся вглубь Схолы, и лоботомированная девушка поплелась за ним.

***

Валькирия плавно опускалась на ангарную палубу оставляя позади безвоздушное пространство космоса, теперь видимое сквозь синеватый фильтр силовых полей продолжающих поддерживать атмосферу внутри флагмана имперского флота. Едва рампа опустилась, как Рене увидела шеренги гвардейцев, своим построением создающие коридор при выходе из огромного отсека. Бой был кровавым и безжалостным, но пускай победа далась нелегко, стратегический мир был возвращен в лоно Империума. Солдаты полка, бок о бок с которым воевала комиссар, знали, что справились и выстояли не без её помощи. Они здесь, чтобы отдать дань уважения и попрощаться. Девушка медлила, обводя взглядом храбрых воинов, чьей кровью была оплачена победа.

— Пускай Адептус Астартес и нанесли решающий удар по предателям. Эта операция была бы невозможна без вас, ибо не Ангелов именуют Молотом Императора!

— Император защищает! - служили ей выкрики бойцов.

Гвардейцев переполняла гордость за свой вклад и признание этого комиссаром. В унисон со своими словами они сложили аквилу, и Ройвен зашагала в сторону командной палубы корабля.

Лорд-Генерал ожидал ее в своих покоях, жестом пригласив сесть, опустив формальности, на то не было времени. Слухи о призыве своих дальних родственников вольным торговцем разошлись быстро среди флота, пока бушевала битва как на орбите, так и на поверхности планеты. Прибывший посланник ожидал кандидата с планеты, активно принимая участие в войне.

— Это редкий шанс, Ройвен, - начал командующий. Его глаза блестели сталью и мудростью ветерана множества сражений.

— При всём уважении, Лорд-Генерал, моё место здесь. Это мой полк, и я за него отвечаю, разве мы не добились успеха?

Мужчина протянул ей планшет со всей необходимой информацией. Ройвен бросила на него взгляд, но не взяла в руку.

— Никто не сомневается ни в вашей личной отваге, ни в лидерских качествах. Но послушайте внимательно, что я Вам скажу и хорошенько подумайте над каждым словом.

Ройвен редко видела генерала таким и решила последовать совету, отложив сопротивление и оставив только желание слушать того, кого она уважала больше всех.

— Вольные торговцы — это сборище пижонов, высокомерных выскочек, считающих себя выше остальных из-за предоставленных им привилегий.

Девушка закивала, разделяя мнение и не понимая - в чем тогда заключается их спор?

— Однако, возможности и ресурсы, находящиеся в их распоряжении, сложно переоценить. Решение одного такого человека может переломить исход конфликта в целой системе. И если есть хоть крошечная возможность, что человек вашего склада ума и понимания вещей, может получить всё это, то - да - я считаю, что Вы должны принять это предложение. Вы добились многого на планете, представьте, чего бы Вы смогли добиться, будь у Вас возможности вольных торговцев. В таких случаях говорят, что такой шанс один на миллион. Боюсь, это будет огромным допущением - мы знаем, что такое случается куда реже. Фрагово пекло, да я сам Вас туда отвезу, если потребуется.

Ройвен задумалась, взвешивая каждое слово лорда-генерала, она коснулась шинели около солнечного сплетения - в той области, где висел флакон.

«Может быть это он?» - проносилось в её голове. «Шанс сделать для Империума куда больше, чем я могу, будучи комиссаром».

Она взяла планшет, просмотрев информацию:

«Сегментум Обскурус»

«Звезды Гало»

«Пространство Коронус»

— Так далеко... Говорят свет астрономикона там едва виден.

— Фронтир Империума Человечества, Ройвен. Итак, что ты решила?

Девушка глянула на имя в сообщении.

«Теодора Фон Валанциус»

— Ответить на призыв.

[tales-of-tai-shan]

Значение солнца.

А вы когда-нибудь задумывались, почему символом лорда Шеня является солнце? Конечно, кажется, что ответ лежит на певерхности: оно похоже на отметины – «глаза» – на его хвосте. Но что, если за этим скрывается нечто большее? Что, если солнце было выбрано авторами не случайно?

Начнем с самого очевидного. Солнце – это Ян. И уже на этом моменте начинаются параллели.

Белый цвет. Лорд Шень белого цвета. Отдельного упоминания стоит тот факт, что белый цвет в Китае имеет разнообразие трактовок. Так белый цвет может означать:

стихию металла согласно концепции о пяти элементах. Это тоже относится к Шеню, так как он всю жизнь тесно работал с металлом;

горесть и траур. В Китае белые одежды надевались в день похорон. Можно сказать, что белое ханьфу Шеня – это закодированное сообщение врагам: «Я ваша смерть»;

мечты, победу, радость и силу. В этом случае идет отсылка на устремления самого Шеня. Он всю жизнь мечтал отомстить и жил воплощением этой мечты. Он верил, что с помощью грубой силы одержит победу и завоюет весь Китай, и после этого обретет радость и покой.

Интеллект и мышление. Это родная стезя лорда Шеня. С ранних лет он был болезненным ребенком, поэтому о боевых искусствах особо речи не идет. Умственные способности у него компенсируют недостаток физической подготовки. Так, не смотря на его владение некоторыми приемами цайлифо (южно-китайское ушу), он больше полагается на манипуляции, психологическое давление и пушки.

Физический мир. Лорду Шеню недоступны духовные блага. Он стремится к материальным благам – власти, и его держат земные соблазны – обида, месть, жажда возмездия.

Другой ассоциацией с солнцем является мифическое создание саньцзуву. Саньцзуву – это трехногая ворона, каждая нога которой соответствует восходу, зениту и закату. Легенда гласит, что когда-то на востоке на ветках Фусана («Солнечной шелковицы») жило десять саньцзуву по числу дней в неделе в первом китайском календаре. И каждый день Сихэ («Мать солнца») сопровождала одного из саньцзуву в колеснице с востока на запад. В какой-то день все саньцзуву неожиданно появились на небе, вызвав страшную засуху. Здесь китайцы показали разрушительную силу солнца. Это очень важная деталь для понимания персонажа. Лорд Шень приносит с собой, подобно испепеляющему солнцу, разрушения и боль. Наглядный пример тому – пожар в деревне панд, вылившийся в бойню.

Другая версия легенды рассказывает о Небесном владыке Тянь-ди, его жене Сихэ и десятерых сыновьях, которые умели превращаться в птиц (в некоторых вариациях это так же ворон или петух), излучающих тёплый, золотистый свет. Когда они сворачивались в клубок, то были похожи на огромные солнечные шары. Братья могли дать миру свет и тепло, поэтому Небесный владыка приказал им по очереди выходить на небо и приносить людям пользу. Однажды сыновьям наскучило освещать землю поодиночке, поэтому они решили появиться на небе все вместе. Братья гуляли по небу, им было очень весело, но людям грозила гибель. Тогда молодой герой по имени Хоу И решил спасти свой народ и, превозмогая жар, поразил девять из десяти солнц. Узнав о случившемся, Небесный владыка не стал гневаться на Хоу И. Он рассудил так: его сыновья не соблюдали установленных правил, и их непослушание вызвало бедствия на земле. Поэтому он наказал оставшегося в живых сына, велев ему каждый день появляться на небе.

Здесь можно проследить две параллели. Первая – отец наказал Шеня за непослушание. Вторая – По покарал Шеня за нарушение гармонии и космического порядка. Иными словами, солнце юного лорда в обоих случаях закатилось. Но это уже не столько скрытый посыл символа, сколько его пророческое значение для самого Шеня.

Еще любопытный факт: изначально генерал Волк – главный подручный лорда Шеня – должен был быть вороном. Будь он вороном, связь с солнцем и сайцзуву была бы куда очевиднее.