#колин | Explore Tumblr Posts and Blogs

flecky-spring · 1 month

Text

Статья об осах - часть 6

Начинается медленная реабилитация Ворона после всех травм (и это не столько про ногу, сколько про все события прошедших двух лет). В свободные часы Колин занимается с ним магическими практиками, водит гулять - физическая активность и свежий воздух полезны для ментального здоровья, помнишь? Ворон таскается на прогулки, как узник в тюремный двор, но с Колином даже пробиваться через декабрьские сугробы не так уж скучно.

Колину в этот период кажется, что жизнь тяжела у всех, кроме него. Два года назад он был в беспросветной депрессивной яме, а сейчас у него все идеально - он простил себя за смерть Иттецу, впервые в жизни сделал к кому-то первый шаг и добился своего, приобрел кучу новых скиллов за время путешествия, сейчас живет рядом с любимым человеком и новыми друзьями и работает на героической работе. Не идеал ли? Кажется даже, что тот депрессивный Колин из прошлого никогда не существовал и не имеет к нынешнему нему никакого отношения. Единственное, что могло бы беспокоить его - это как раз напоминания о прошлом, возникающие на пару с адскими мигренями каждый раз, когда он ударяется обо что-то головой или триггерится каким-то другим способом. Однако это происходит столь редко, что об этом и вовсе не помнится.

Спустя несколько недель после полного выздоровления ноги Ворона отряд ССВ держит путь через один из достаточно далеких миров в поисках магических ресурсов. Сирра, уже бывавший тут, предупреждает заранее - там водятся злобные сущности, которые атакуют слабых морально людей и вселяются в них, пытаясь таким образом изгнать чужаков со своей территории, и поверьте его личному опыту, это не самое приятное, что может с вами случиться. Колин прочитал 150 статей на тему профилактики вселения в тебя злых духов и раздает всем инструкции. Отряд выглядит нервным и дерганым, Ворон встревоженно стискивает ладонь Колина, а Колин за себя абсолютно спокоен, потому что уверен - на этом этапе своей жизни он точно вне зоны риска.

Последнее, что он успевает подумать перед тем, как им (единственным из отряда) завладевает дух - "почему я?". А потом его швыряет в самый яркий в жизни круговорот эмоций. Такого он не испытывал даже в ночь смерти Иттецу. Кажется, он падает на колени и пытается сжать ладонями виски, чтобы было не так больно. Взволнованные голоса откуда-то сверху звучат как через слой войлока. Связь с реальностью теряется. Остается только ярость - чужая.

- Ну вот, - нервно констатирует Сирра, - пошла-поехала. Он сейчас будет нас убивать. Постарайтесь не ранить его!

Объятый магическим свечением и облаком пыли, Колин поднимается на ноги и под контролем духа пытается атаковать отряд. Остальные маги быстро заключают его в сферический прозрачный щит, и он бьется внутри, пытаясь высвободиться, рычит и не своим голосом выкрикивает бессвязные (но все еще приличные) ругательства.

- Молодцы! Теперь его нужно как-то привести в чувство, чтобы дух его оставил! - диктует Сирра с безопасного расстояния.

Отряд ничего не знает ни о Колине как человеке, ни о его взаимоотношениях с Вороном, поэтому никто не расступается, чтобы освободить место у щита, когда Ворон протискивается вперед.

- Колин! - пытаясь спрятать волнение за ласковостью голоса, зовет он. - Колин, все хорошо, ты только не бойся! Ничего страшного, что в тебя вселился дух, сейчас нужно просто успокоиться и...

Колин мучительно хрипит, держась за голову руками (видимо, его настигает очередной приступ мигрени), а потом вскидывается и снова пытается разбить щит. Под усиленным ударом шеренга магов подрагивает, но остается на месте, Колин пытается ударить по щиту руками, стоя вплотную, но рукопашная магия вредит только ему самому, и он в исступлении бьет снова и снова.

- Колин, пожалуйста, не надо! - Ворон становится прямо за щитом, неуверенно тянет руки вперед, но не решается положить их на щит. - Посмотри, ты же сам себя ранишь, и у тебя голова от боевой магии только сильнее будет болеть. Попробуй сделать долгий вдох...

- УМОЛКНИ, - чужие мысли и эмоции обретают форму, и Колину где-то за болью и паникой становится очень стыдно за то, что форму эту они обретают именно через его голос. Посылы - далекие и незнакомые, а голос - его. - ПОШЕЛ ТЫ К ЧЕРТУ.

- Я знаю, ты сам рассказывал, этим духам сложно противостоять, но еще я знаю, что ты справишься.

- ОСТАВЬ МЕНЯ.

- Нет, это ты, дух, оставишь Колина, и мы с радостью уйдем по своим делам.

- УХОДИТЕ!

Удар - Ворон рефлекторно отшатывается назад, щит разбивается, но маги реагируют мгновенно и пригвождают запястья Колина к земле невидимыми наручниками. Ворон садится рядом с ним, взлохмаченным, оскалившимся, глядящим таким взглядом, словно дырку просверлить пытается силой мысли.

- Прости, что мы с тобой так бесцеремонно. Ты сам читал нам этот инструктаж.

- УХОДИ!

- Нет, - Ворон очень старается звучать мягко. - Мы подождем, пока тебя отпустит.

- Я РАЗРУШУ ЛИБО ВАС, ЛИБО СЕБЯ. УХОДИТЕ НЕМЕДЛЕННО. ИЛИ КТО-НИБУДЬ УМРЕТ.

- Никто не умрет. Мы будем здесь и будем защищать тебя, чтобы ты себе не вредил, а потом уйдем все вместе.

- УХОДИТЕ! - Колин пытается поднять голову от земли, дергается, пытаясь освободить запястья. Маги сзади напряженно сопят, но справляются.

- Нет, мы никуда не уходим. Пожалуйста, не дергайся, чтобы тебе не было больно.

- ЧТОБЫ НЕ БЫЛО БОЛЬНО? - Колин насмешливо скалится. - А МОЖЕТ, ТОГДА ПОСТУПИШЬ, КАК В ПРОШЛЫЙ РАЗ? ПРОСТО БРОСИШЬ МЕНЯ?

Ворон закусывает губы, и шорохи отряда, не особо интересовавшегося их диалогом до этой поры, подозрительно стихают.

- Нет, - через усилие произносит он. - Я же сказал...

- СКАЗАЛ, КАК И В НОЧЬ НА БАЛУ? - Колин начинает смеяться и чувствует, что по щекам начинают бежать слезы. - НАОБЕЩАЕШЬ ЧЕГО УГОДНО И ИСЧЕЗНЕШЬ ПРИ ПЕРВОЙ ЖЕ ОПАСНОСТИ, ДА? ПРОСТО БРОСИШЬ МЕня на произвол судьбы, скажешь - хочу спасти тебя от всех проблем мира, и оставишь меня со всеми проблемами мира наедине, чтобы не видеть, как я от них мучаюсь, да? А потом я посплю на голой земле под дождем, потом я поем жуков, чтобы не умереть с голоду, потом я ноги в кровь сотру, я себя на части разорву, чтобы все ради тебя сделать, а ты скажешь: "Колин, ты такой классный, я люблю тебя больше всех в мире, но я и шагу тебе навстречу не сделаю, и в сторону твою смотреть пока не готов - сделай что-нибудь еще, докажи как-нибудь еще, что ты меня достоин"! Так ты скажешь?!

По ужасу в глазах Колина Ворон с облегчением понимает: дух, оставив своего мученика, давно исчез в тумане. И теперь его драгоценный аристократ, больше жизни боящийся за свою репутацию и прикладывающий все усилия, чтобы сохранять невозмутимое лицо при других, лежит, весь помятый, заплаканный и перемазанный в грязи, и пытается осознать, ЧТО он только что сказал при всем отряде. Отряд, между прочим, отпускает его запястья, поняв, что атаковать их больше не пытаются.

Ворон садится на колени, протягивает к замершему Колину руку и обхватывает его ладонь своими пальцами.

- Я знаю, как тебе было тяжело. Даже когда ты об этом молчал, я знал, что тебе пришлось пройти через ужасные вещи по моей вине. И, честно говоря, даже проще знать, что ты за них на меня обижен, чем догадываться. Но ты пойми: я тебя правда люблю больше всех в мире, и ты правда всего достоин, и я тебе очень благодарен за то, что ты согласился подождать. Это не что-то, что я буду оценивать и судить. Прости, что тебе так тяжело это дается, но это для меня очень важно. Спасибо тебе за это большое. И знай: я больше никогда и ни за что тебя не оставлю.

- Прости, - Колин пытается сказать это в полный голос, но выходит шепотом, и больше ничего сказать не получается: если он продолжит говорить, то вся команда услышит, как его голос сорвется от слез, а после такого публичного унижения останется только выкопать себе могилу прямо здесь.

Ворон помогает ему сесть, обнимает его, прижимая лицом к своей груди, гладит по волосам.

- Все в порядке. Я тебя люблю.

Боже, какой позор.

- Круто! Быстро вы! - (видимо, вообще игнорируя кринж как явление) восклицает Сирра. - А я в свое время раза в три дольше мариновался. Вот что значит - люди на опыте. Давайте теперь минуток пять передохнем и в темпе вальса двинемся дальше, а то сейчас еще в кого-нибудь вселятся, например, в меня, и вы будете слушать о том, как меня братья в выгребную яму в детстве бросили, и я им этого до сих пор не простил.

***

Вечером Колин, прячущий глаза от Сирры и Хэйден и вместо ужина схоронившийся в темноте спальни, заведет неловкий диалог о том, насколько ему совестно за сказанное и насколько он на самом деле понимает всю ситуацию и вообще жаловаться на нее не хотел. Он хотел совсем обратного - показаться крутым и владеющим собой, впечатлить Ворона тем, какой опорой и поддержкой он может быть. А Ворон в ответ признается: на самом деле, так даже легче. Гораздо приятнее жить, распутывая общий клубок проблем, а не играть в слабовольную принцессу и принца на белом коне, спасающего ее, непутевую, ото всего. Колин стыдливо засмеется: да уж, хотел быть принцем на коне и даже в себя поверил, а получилось рыдающее позорище. Пусть и не без помощи злобных духов.

Но в то, что Ворон сделал свой выбор - поверит. И спокойно уснуть у него в этот день получится.

А вот дальше (особенно первое время) справляться оказывается тяжеловато. Потому что вместе с раскалывающей череп головной болью, вместе с обидой на Ворона, когда-то бросившего его, к Колину возвращается... как бы это правильно назвать... Все. Возвращается раздражительность: он старается улыбаться вместо того, чтобы закатить глаза и воскликнуть "Сирра, ради всего святого, ты можешь не чавкать?!". Тревожность: он репетирует в голове даже элементарные фразы перед тем, как сказать их людям, а сказанное прокручивает в голове раз за разом. Настоящие, обоснованные страхи: за свою и чужие жизни, например, во время ответственных заданий. В голове, как крысы или тараканы, устраивают себе гнезда триггеры из прошлого и уходить не собираются.

Во время путешествия ему казалось, что он стал сильнее - а теперь оказывается, что это просто было потерей части себя и своей истории, а не победой над травмами. Колину кажется, что он проваливается обратно в бездну, которая когда-то казалась ему призраком прошлого, и не замечает, как эта ситуация помогает Ворону поверить в собственное исцеление. Ворон наконец-то сталкивается с тем Колином, которого когда-то знал, а не только с красивой обложкой, и окончательно убеждается, что человек, которого он когда-то полюбил, вернулся. И, вдвоем продолжая свою посттравматическую рутину, которая изначально предназначалась для реабилитации Ворона, они так же и выбираются из этого кризиса - вдвоем. И обнаруживают, что им весьма хорошо не на недосягаемой вершине, не в бесконечно далеком будущем, где нет тревожности, ночных кошмаров, эмоциональных проблем и социального давления - а в неидеальном настоящем.

Но, что важнее (хотя, важнее ли что-то ментального здоровья?), для Колина началом нового этапа в жизни становится открытие: в момент, когда он был агрессивен и напуган, с ним едва смог справиться целый отряд тренированных магов, в то время как его в обычном спокойном состоянии он был бы таким же, как любой из них. Получается, это нелицеприятное состояние было все-таки чем-то полезным - а ведь раньше он думал, что силен лишь тогда, когда спокоен, уравновешен и потерял весь негативный багаж из прошлого... Ему вспоминается также, как именно он покинул родной мир, заставив себя дойти до апогея злости.

И, таким образом понемногу исследуя границы своих эмоций, он оказывается на совершенно новой ступени своего магического развития.

***

Вечером в начале марта они возвращаются с прогулки, на которую ходили в ближайший соседний мирок. Там весна (впрочем, как и зима) стоит теплая, остро-свежая, без снега, морской ветер пахнет йодом и солью, а в мире, где они живут, наоборот, все укрыто пушистыми сугробами. Над крыльцом горит гирлянда с желтыми огоньками.

- Закрой глаза, протяни руку, - говорит Колин совершенно серьезно, и, когда Ворон повинуется, кладет ему в руку крош��чную шишку, подобранную на прогулке. Ворон восхищенно пищит.

- Какая малюсенькая!! Как игрушечная! Спасибо, я буду ее всегда с собой носить в кармашке.

Колин ловит себя на мысли, что два месяца назад, когда он только вернулся, Ворон не радовался так даже его внезапному "воскрешению", а теперь, как раньше, его глаза вспыхивают восторгом даже от мелочей.

- Я для тебя тоже кое-что взял с собой, - говорит Ворон. - Так что ты тоже закрой глаза и протяни руку.

Бессовестно минует протянутую руку и целует покорно ждущего подарок Колина. Тот кокетливо улыбается, все еще не открывая глаз.

- Это чего вдруг?

- Просто подумал... почему бы не поцеловать человека, с которым я встречаюсь.

Колин распахивает глаза и даже перестает улыбаться от удивления. Ворон отводит глаза в пол, но уголки рта предательски ползут к ушам.

- Как ты сказал? - шепчет Колин.

- Моего парня. Который супер-терпеливый и прождал полтора года и еще два месяца, пока я не... А!

Колин подхватывает его на руки за талию и кружит. Огоньки гирлянды мелькают перед глазами, пряди Воро��ьих волос пружинят от ветра, в них путаются снежинки, Колин смеется и запрокидывает голову, и Ворон, обняв его за шею, целует еще раз.

***

Спустя чуть больше чем полгода Сиррины уши буквально увядают от того, в каком количестве его лучший друг номер два (ака Колин Ланиссер) читает ему вариации речи на предложение руки и сердца.

- А если предпоследний абзац переместить в начало и...

- Выйди из моей комнаты, чудище! - Сирра наугад запускает подушкой в пространство. - Чего ты хочешь добиться? Он все равно согласится! После любого текста согласится!

- Я надеюсь, - бормочет увернувшийся от подушки Колин и машинально наклоняется, чтобы поднять ее с пола.

- Это все равно никто не будет записывать на видео.

- Уж упаси бог, чтобы за мной шпионили в этом безлюдном саду. Я просто хочу сделать этот день запоминающимся, ладно? Разве ему не будет приятно, если я правда постараюсь и напишу речь от всего сердца? Сирра, пожалуйста, ты же знаешь, я никому не могу это доверить, кроме тебя, мне очень нужна твоя помощь.

- Во-первых, - взлохмаченный и мятый, Сирра прячется в одеяле и зевает, - он не запомнит и половины, потому что сразу поймет, к чему ты ведешь, и думать будет только о сути мероприятия. Во-вторых, мужчину красят поступки, а ты уже прошел ради этого малолетки полвселенной и спас ему жизнь разок-другой. Что ему еще надо? Разве что совесть заиметь, чтобы по швам не разошелся от роскоши.

- Давай ты последний раз послушаешь. Дорогой Ворон, я...

Сиррин страдальческий стон переходит в хохот. Колин кидает в него подушкой и попадает.

***

Колин к началу зимы (и, соответственно, примерно к 9 месяцам их отношений) планирует все: где свадьба может пройти, сколько гостей они могут себе позволить, где они будут жить после и чем заниматься - но делает это все до того, как Ворон все-таки узнает, что его партнер уже два месяца таскает за пазухой заветную коробочку (и тем более до того, как Ворон дает ответ). Ну, раз уж все спланировано, то отчего бы этому самому всему не пойти по плану?

Они одеваются как обычно (Колин неделю планирует свой аутфит), отправляются в один из своих любимых парков, долго бродят по нему и разговаривают, наконец, выходят на мысик над морем и останавливаются под сенью сосновой рощицы. Ворон залезает на растущую почти горизонтально древнюю ветку дерева, усаживается на ней и болтает ногами. Колин ловит его веселый взгляд.

- Ты супер-мега красивый, - говорит Ворон и отводит взгляд к морю.

- Спасибо, - застенчиво отзывается Колин. Непослушной рукой лезет во внутренний карман, нащупывает коробочку. - Знаешь, я...

Сценка с предложением (арт 2024 года)

- Мне так нравится, что тут сейчас никого нет, - продолжает Ворон. - Такая здесь энергия... нетронутая. И в то же время хорошо, что летом сюда привалит народ, потому что тогда его будут поддерживать в надлежащем виде. Знаешь, я очень люблю, что в году есть сезоны, и мы можем ухватить по чуть-чуть магии из каждого. Я очень рад, что сейчас будет зима.

- Да, - даже искреннюю радость от волнения получается изобразить как-то очень неестественно. - Я тоже.

- Хорошо, что ты меня во все сезоны таскаешь гулять.

- Хорошо, что ты со мной ходишь.

Ворон тихо смеется и вздыхает полной грудью.

- Вообще - так хорошо. Я уже тысячу раз говорил, но, знаешь, так здорово, что нам с тобой обоим постепенно становится лучше. Я сначала вообще не верил, что у тебя получится заставить меня что-то почувствовать, но я вот сижу на этой ветке, и я такой счастливый, и мне так нравится это море, и даже этот холодный ветер... и ты, конечно, больше всего. Казалось бы, мы просто ходим по пустому холодному парку, но это так комфортно, лучше, чем что-либо еще в целом мире. Прости, я тебя перебил, а ты ведь что-то хотел... сказать?

Ворон переводит глаза на Колина и видит, как тот, сбитый с толку его монологом, стоит перед ним на одном колене. В его птичьей голове ничего не щелкает, он спрыгивает с дерева, приземляясь потертыми кедами на подстилку из сосновых игл, и издает что-то вроде "ты чего так стоишь?".

- Ворон, - очень серьезно начинает Колин, глядя в его ничего не подозревающие темно-серые глаза, и вдруг понимает, что забыл всю речь, от первого до последнего словечка. К щекам приливает кровь, в висках начинает стучать пульс. - Ворон, я хотел сказать, что мы с тобой... - пусто. Ни мысли, ни словечка. - Мы... правда же, нам очень здорово вместе с тобой, и мы видели друг друга в самых разных ситуациях, и ты принял меня и в мои лучшие дни, и в худшие, и ты подарил мне надежду на то, что я могу любить и быть любимым, а не просто существовать, и я тоже готов принять тебя любым, потому что я тебя очень, очень сильно люблю... - он в панике понимает, что пропустил, наверное, процентов 80 из написанной речи, но ему ничего не остается, кроме как довершить начатое, и поэтому между его ладоней распахивается-таки коробочка с кольцом. - И в связи с этим я хотел тебя спросить... попросить твоей руки и сердца... я имею в виду - выйдешь ли ты за меня?

В начале речи Ворон все еще улыбается, даже согласно кивает, мол, да, нам хорошо вместе, да, я тебя любого люблю, но по мере того, как Колин продолжает монолог, с его лица начинает медленно сползать улыбка, и после заветного вопроса он стоит с огромными распахнутыми глазами, приоткрыв рот, и молчит. Колин вдруг понимает, что за всеми своими грандиозными планами и заверениями Сирры, что Ворон не может не согласиться, забыл продумать планы отступления на случай отрицательного ответа. И вообще даже не взял в голову, что отрицательный ответ может быть. А он может. Нет, а он должен - Ворон ведь так долго оттягивал начало их отношений, и кто вообще сказал, что теперь он будет рад переходу на новый этап? Ах да, это был Сирра, который вечно во всем уверен и который прет по жизни вперед, как пятидесятитонный танк - убить его мало за эту уверенность и эти советы! Пока Ворон пораженно молчит и смотрит на него, Колин, все еще стоя на одном колене, дерганым движением отводит коробочку назад и поспешно выпаливает:

- Если нет, то, ну, это тоже хорошо! Я же сам сказал, что принимаю тебя любого, поэтому нет - это тоже ответ, и я его, ээ, попробую принять со всем достоинством! Или, знаешь, тебе вообще не обязательно отвечать сразу, вот в моем мире никто не отвечает сразу, там если молодой человек делал невесте предложение, то она могла ответить, например, через неделю или месяц, но у нас, конечно, не так все официально, я все-таки не через твоих родителей прошу твоей руки, да, но тем не менее, я не говорю, что ты должен ответить прямо сейчас, и кроме того, мы не обязаны спешить, ведь помолвленными можно быть хоть десять лет, а пожениться потом, когда будет возможность и когда мы оба будем эмоционально к этому готовы, и...

- Я согласен.

Колин запинается, еще более нервно вцепляется в коробочку.

- Согласен с чем именно?..

Ворон налетает на него вихрем, проезжается коленями по сухой хвое, и, рыдая и смеясь, стискивает его в объятиях.

- С ТЕМ, С ЧЕМ ТЫ МЕНЯ СПРАШИВАЕШЬ, ЧУДО!

- Я подумал, ты против, - беспомощно оправдывается Колин. По телу разливается облегчение. - Ты как-то сначала... не обрадовался...

- Я РАСТЕРЯЛСЯ!!! - Ворон отстраняется, хватает обмякшего жениха за плечи и, все еще не обращая внимания на кольцо, мокро-слезливо целует Колина в обе щеки. - Я не понял, что происходит, и испугался!!! Я думал, мы говорим про ментальное здоровье!

- Забудь тогда, что я говорил про десять лет, хорошо?

- Хорошо!

***

Ворон влетает в квартиру, чуть не вышибая дверь. На его безымянном пальце красуется платиновое кольцо с изображением маленькой птички.

- СИРРА! ХЭЙДЕН!

- Давай, давай, - вываливается из кухни Сирра. - Сказал?

Колин, краснея до ушей, пытается просочиться в ванную мимо них двоих.

- Я больше вообще людям в глаза смотреть не буду после этого. Забудьте, что я с вами когда-либо жил. Сотрите меня из своих воспоминаний.

- Что, забыл предпоследний абзац?

- ТЫ РЕПЕТИРОВАЛ ЗАРАНЕЕ РЕЧЬ? - Ворон хохочет, проскальзывает впереди него и снова сжимает его в объятиях. - Я ТЕБЯ ОБОЖАЮ. ЕЩЕ И ВОРЧИТ СТОИТ.

Колин прячет стыдливую улыбку у него в плече.

- Мне кто-нибудь расскажет, чего такого наш мистер аристократик выдал на этой прогулке, или нет? - интересуется Сирра.

- Никогда! Я не предам своего будущего мужа таким образом. Хэйден! ХЭЙДЕН! Ты тоже знаешь?

Хэйден тоже знает.

***

Они решают после свадьбы съехать от Сирры и Хэйден в какой-нибудь отдаленный (но не слишком) и тихий мирок, по которому не проходит ни одна дорога, построить там домик в лесу и уйти в долгий отпуск. После долгого мотания по мирам они находят далекую от цивилизации и никем не заселенную локацию с мягким климатом и посреди зеленых гор выбирают точку для строительства. Колин в свободное от работы время закапывается в библиотеки и изучает основы проектирования частных домов. Ворон по мере сил помогает, но больше все-таки работает - теперь, когда к нему вернулась большая часть прежней силы, он нужнее там, где люди нуждаются в защите. Все равно он ничего не смыслит в архитектуре и черчении, а в вопросах эстетики Колин в любом случае советуется с ним. Да и по своей опасной профессии Ворон почти соскучился. Колин же понимает, что устал от беготни и постоянной угрозы жизни (а теперь еще и колдовство он строит на ярких эмоциях, и это его очень выматывает) и действительно нуждается в переключении на какую-то более мирную деятельность, чем для него и становится подготовка к супружескому будущему.

Саму свадьбу они сначала планируют провести весной и позвать на нее только самых близких людей - Сирру и Хэйден, разумется, и еще нескольких друзей Ворона из штаба циклистов. Этот вариант вполне устраивает обоих, но по воле судьбы он оказывается отложен в сторону.

В один февральский день, отправляясь в свое будущее место жительства после смены, они строят кратчайший маршрут через мир, в котором когда-то проходили балы - тот, в котором они впервые друг другу признались. Пораженные открывшимся зрелищем, замирают, не сделав и шага.

Величественное белое здание обветшало. На полу валяются обломки балконов, между ними сплели невесомые паутинки пауки, а в трещинах из пола растут цветы. Море цветов! Они заполоняют все залы, лианы оплетают колонны и окна, и, видимо, здесь за эти почти три года не ступала человеческая нога. В мире вечного лета и праздника время словно остановилось.

Ворон выходит в запущенный сад и видит на лохматых от сорняков газонах каменные, железные и деревянные надгробия с именами.

- Их даже не навещают, - с горечью шепчет он.

- Люди напуганы, - отзывается Колин. - Видимо, с тех пор мало кто рискнул сюда вернуться. Видишь, могил немного. Я думаю, не все погребены здесь, тела многих все-таки забрали в другие миры. Те, кто остались... я думаю, за ними просто некому было вернуться. Может быть, здесь остались одиночки или, наоборот, целые семьи, которые некому и некуда было забрать.

Ворон задумчиво молчит, потом усаживается около ближайшей могилы и протягивает руку к земле. Из-под его ладони вырастает белый цветок, похожий по форме на звездочку.

- Пойдем? - после непродолжительной паузы говорит Колин. - Я думаю, тебе тяжело здесь находиться.

- Погоди чуть-чуть.

Ворон поднимается, все еще увлеченный какими-то своими мыслями, потом поворачивается к зданию дворца.

- Ты прав, тяжело. Но я кое-что попробую сделать, и мне станет гораздо легче.

Балкон второго этажа, смотрящий с фасада дворца в сад, издает тихий рокот, и разрушенные белые балясины начинают постепенно обретать прежнюю форму. Из-под кустов, из-под палой прошлогодней листвы к дворцу катятся отбитые от балкона фрагменты и становятся на свое место, словно никогда его не покидали. Колин сначала хочет спросить, что именно Ворон пытается этим изменить, и не собирается ли он сейчас все силы потратить на восстановление здания, он ведь тогда безумно устанет, а у них завтра единственный выходной, и вообще, они же шли планировать расположение будущего дома - но потом решает молча встать рядом и помочь. И с каждой залеченной трещиной в белом камне Колин все больше понимает, насколько для Ворона это важно. Потому что Ворон, в отличие от него, не довольствуется ��збеганием травмирующих воспоминаний, а хочет влезть в самое сердце того, что осталось от них в настоящем времени, и все там перекроить, очистить запыленный храм любви от сорняков, поставить в саду белый обелиск в память о погибших в день теракта магах, приходить и долго смотреть на него в закатном солнце.

До своего будущего домика они в тот день так и не добираются. И в следующий раз, когда Колин вместо планировки домика выбирает прийти и помочь Ворону с реставрацией, он с удивлением замечает, насколько громадная работа проделана в главном зале.

- Ты кого-то звал на помощь? - в недоумении оглядываясь, спрашивает он.

- Нет, - смущенно пожимает плечами Ворон. - Я сам.

- Это же...

- Громадные затраты магической энергии, которую лучше было бы вложить в настоящую работу? Я понимаю это умом, но ничего не могу поделать. Сердце рвется сюда. Я хочу все восстановить, как было, и никому не говорить раньше времени. Ну, кроме тебя, конечно. Я не знаю, как объяснить, почему для меня это так важно, но мне кажется, что я на работе хорошо справляюсь именно потому, что работаю еще и здесь. Будто бы это не отнимает энергию, а дает, понимаешь?

- Я и не думал обвинить тебя в недостаточном усердии. Лишь хотел сказать, что я счастлив, что ты снова на такое способен. Если это вовсе не больше, чем ты когда-либо мог.

Ворон обнимает его.

- Спасибо.

- Мне помочь тебе или ты хочешь сам?

- Сегодня, пожалуйста, помоги. Хотя бы проведем время вместе без суеты, а то у нас сейчас вечно то работа, то еще что-то. Но вообще меня устраивает, что ты обычно занят домиком. Я буду убирать старое и плохое, а ты - делать новое и хорошее. Командная работа двух женихов-строителей.

- Звучит как отличный план.

Ворон шутливо жмет ему руку.

В перерыве от работы над трещинами в полу они танцуют на разбитой плитке вальс под пение птиц.

***

- Как думаешь, ты смог бы управиться за пару месяцев? - спрашивает Колин, когда Ворон вечером в марте, уставший донельзя, закрывает за собой дверь в комнату и заползает к нему под одеяло. Матрасы, лежащие на полу, после помолвки они сдвинули вместе насовсем.

- Думаю, за пару недель, - Ворон устраивается у него под боком, укладывает голову ему на плечо и с довольством затихает. - А что?

- Подумал, что было бы очень символично, если бы общество узнало, что дворец отстроен, ровно через три года после бала. Если ты, конечно, собирался рассказывать кому-то после завершения работы.

- Честно? Я хотел бы, чтобы спустя три года после теракта там уже прошел новый бал. По крайней мере, теперь у общества есть ССВ, чтобы люди чувствовали себя в безопасности.

- Это правда. Но так скоро? Они ведь шьют костюмы на заказ, придумывают тему... им двух месяцев не хватит.

- Пусть вертятся как хотят, - сонно хмыкает Ворон. - Но если серьезно, то это просто мои мечты. Нужно будет спросить кого-нибудь из магов, кто прежде за это отвечал... если они еще живы, конечно.

- Надеюсь, живы, - говорит Колин и замолкает. Ворон чувствует, что в его голове зреет какой-то еще вопрос.

- Что?

- Да тоже размышляю.

- О чем?

Колин вздыхает, и Ворон не может определить, что за эмоция в это вложена.

- Да так... подумал - что было бы, если бы мы на балу объявили официальную помолвку.

- Шутишь? - поднимается на локтях Ворон, сверкая глазами. - Я тоже думал!

- Правда, здорово бы было?

- Очень круто!

- Только тогда пришлось бы, наверное, значительно расширить круг гостей.

- Ага.

- Поскольку мы с тобой люди чуть-чуть известные в магических кругах, список гостей мгновенно возрастет в разы.

- Да, тогда уже здесь, в городке, не отпразднуешь.

- Было бы вообще забавно в том же мире с дворцом и устроить свадьбу. Но это уж совсем транжирство.

- Ага, - Ворон укладывается обратно и тихонько протягивает последний слог своего "ага" так мечтательно, что Колин догадывается, что мысли его совсем не о деньгах. - Как в сказке было бы. Принцессинская свадьба.

- Можно было бы, впрочем, сделать вход платным и заставить гостей внести деньги заранее. Тогда мы смогли бы закупить все необходимое, и никто бы не ушел голодным.

Ворон многозначительно молчит.

- Ну ладно, - вздыхает снова Колин, - это я так. Просто подумал.

- Давай так и сделаем?

Колин чувствует, как Ворона аж распирает озорством и предвкушением, и невольно заражается этим энтузиазмом. Все тяготы организационной работы кажутся нереальными, а сама свадьба - приснившейся сказкой о будущем.

- Мы же оба утверждали, что хотим маленькую свадьбу дома.

- Я хочу любую свадьбу с тобой, но... свадьба, как у принцессы? Это было бы заоблачно круто. Но я ее хочу, только если ты хочешь.

- Я тоже хочу свадьбу, как у принцессы. Я хочу, чтобы туда пришел миллион гостей, и у нас был поставленный хореографом первый танец, и шведский стол, и чтобы мы заставили Сирру надеть пиджак, и он ненавидел нас до конца жизни.

- ДА!!! - Ворон обдает его ухо счастливым шепотом. - И заставили его сделать нормальное лицо на камеру.

Колин смеется. Ворон снова взволнованно ерзает у него под боком, поправляет одеяло.

- Теперь самое сложное - дотерпеть до завтрашнего вечера, а не пойти работать во дворце прямо сейчас.

Колину кажется, что чего-то в картине волшебной свадьбы ему по-прежнему не хватает, но списывает это на волнение.

***

За завтраком в тесной кухне Сирра случайно сшибает Колина на полпути к холодильнику.

- Сирра! - всплескивает руками Хэйден. - Ей-богу, мне тебя на цепь посадить? Тебе сколько раз сказано - с ним нужно аккуратнее, у него мигрени, так нет, ты всех и вся сносишь на своем пути. Колин, ты в порядке?

- Одно твое слово, госпожа - и я буду гавкать и давать лапу, - лучезарно улыбается Сирра.

- Я в порядке, - отзывается Колин. - Голова не задета.

- Видишь, не задета. Конечно, не задета, вы же все такие малютки - по вам еще попробуй попади. Как там это говорилось? Несмотря на то, что у него маленькая черепная коробка, в ней помещается очень хороший мозг...

Произнося это, Сирра не придумывает ничего лучше, чем в знак расположения и уважения похлопать Колина ладонью по макушке. Поскольку никто прежде ничего подобного не проделывал, экспериментальных данных, чтобы уточнить опасность этого действия, было недостаточно, и Колин с мучительным стоном хватается за виски. Сирра в ужасе отдергивает руку прочь.

- Что происходит? Что случилось? - влетает в кухню растрепанный Ворон. Колин опускается на стул, закрыв лицо руками. - Хэйден, лед! Сирра - отойди куда-нибудь, ради всего святого! Колин, лапушка, сейчас пройдет, сейчас...

Спустя пару минут целительной магии, холодных компрессов, сочувственного шепота и прочих танцев с бубном Колин издает тяжелый вздох, отпускает виски, поднимает голову и огорошивает присутствующих серьезным:

- Мы забыли спросить благословения на свадьбу у моего отца.

Ворон непонимающе приподнимает брови.

- Благословения?

- У которого из твоих двух отцов? - прыскает издалека Сирра и айкает, когда Хэйден щипает его за руку.

- Благословения на помолвку, - объясняет бледный как мел Колин. - У нас в мире всегда спрашивают родителей перед свадьбой. Приводят своих избранников знакомиться. Иначе брак несостоятелен. Я все не мог вспомнить, что я упустил из виду, а теперь наконец-то вспомнил. Сирра, я благодарю тебя от всей души, но больше так не делай.

- Всегда пожалуйста, - разводит руками Сирра, - но твоя мысль звучит странновато. Знакомиться с предками, конечно, стоит - пусть Ворон посмотрит, как ты будешь выглядеть через двадцать-тридцать лет. Но разрешение? Ты уже большой мальчик, если тебе этого никто не сказал.

- Это важно, - Колин взволнованно потрясает руками. - Я не видел его семь лет. Или не семь... сколько-то... много лет? Он ведь даже не знает, где я, а я стал магом, живу в другом мире и вступаю в брак. Я должен сказать ему... Что, если его уже вовсе нет в живых, а я даже не знаю об этом? Боже, какой кошмар, я ужасный сын... Ворон, нам нужно отправляться сегодня же.

- Солнышко, у нас завтра рабочий день.

Колин встает на ноги и принимается взволнованно ходить из стороны в сторону.

- Точно. Тогда в четверг. Где я жил? Я даже не помню, где мой родной мир. Сколько до него добираться?

- Узнаем, - Ворон поднимается с пола, где он сидел, стараясь над обезболивающими заклинаниями, и ловит своего растревожившегося жениха за руку. - Я помню, где ты жил. Сходим, познакомимся с твоим папой. Я думаю, он будет рад узнать, что у тебя все хорошо.

- Правда сходим? - с надеждой взглядывается в его лицо Колин.

- Правда.

- Боже, он меня убьет. Я бы себя сам убил. У меня ведь действительно нет оправданий. Что мне ему сказать?

- Вечер в хату, - предлагает Сирра.

Ворон посылает в его сторону крошечный световой шарик, который взрывается искорками, достигнув Сирриного носа, и тот со смехом покидает кухню.

***

Добираться до мира оказывается три дня, и чем ближе к Александру они оказываются, тем больше Колин нервничает. Если в момент флэшбеков, сидя в кухне, он думает о том, как сильно отец, должно быть, волновался о нем, то, стоя на пороге имения, он думает лишь об одном: с каким же позором его сейчас изгонят из аристократического общества. Ему кажется даже, что он готов был бы показать Ворона Реджинальду, выслушать оскорбления в лицо и гордо удалиться. На Реджинальда плевать. А вот если Александр, все детство бывший главной авторитетной фигурой и при одной мысли о существовании которого Колин-подросток пищал от счастья, отречется от своего вернувшегося сына, то это будет... ну, примерно как половина конца света.

В парадный вход Колин почти вламывается, не докладывая о своем приходе удивленной прислуге, и вбегает в гостиную, понимая, что если будет идти обычным шагом, то не дойдет вообще. Александра находит именно там, но не одного, а в окружении каких-то разношерстных людей, как минимум несколько из которых точно богаты. Все присутствующие поворачиваются к ним, и у Колина, кажется, подкашиваются коленки, но он стоит ровно, сцепив ладони рук перед собой и имитируя спокойное дыхание.

- Здравствуй, - говорит он и хочет сказать "отец", но вдруг думает: а эти люди знают, что у Александра есть сын? А что, если он сейчас разрушит всю репутацию родителя, и тот никогда его за это не простит? И уже значительно тише, опасливо прибавляет: - ...Александр.

Ворон, неловкой тенью маячащий сзади, излучает удивление. Как-то уже не по сценарию все идет.

Александр поднимается с кресла, в котором сидит, на его лицо падает вечерний свет, и Колин замечает в уголках его глаз новые морщинки, в волосах - появившуюся проседь, и то, как осунулось и помрачнело его лицо. Еще бы он не постарел - Колина здесь, кажется, восемь лет не было. Но в остальном Ланиссер-старший остался прежним: выражение его лица ровно такое же аристократично-невозмутимое, с льдинками светлых глаз, обрамленное темными прямыми волосами - их Александр собирает сзади в хвосте. Весь такой прямой и элегантный, идеальный, как каменная статуя, и как статуя же холодный.

...думает Колин до того момента, пока Александр не начинает плакать.

- Сын, - произносит он перед тем, как делает шаг вперед, чтобы совсем не по-аристократски заграбастать Колина в объятия. И Колин перед тем, как его заграбастают в объятия, совсем невзросло и неотрепетированно всхлипывает:

- Отец!

***

Александр, потерявший уже надежду на нахождение сына хоть живым, хоть мертвым, оказывается Колину очень рад и мгновенно отвлекается от гостей. Те, кстати, оказываются членами какой-то политической организации, которую Александр возглавляет, но узнать многого об этом не удается, потому что мистер Ланиссер сейчас увлечен только рассказами Колина о жизни. За общим ужином, утыканный, как копьями, острыми взглядами всех присутствующих, он смущенно повествует о том, где был, чему научился и чем сейчас занимается. Александр пытается вести себя сдержанно и задавать очень вежливые вопросы, но его аура взбудоражена до невозможности.

- Колин, сынок, - в какой-то момент интересуется он, - расскажи, а что за молодой человек с тобой?

Ворон, наталкивающий в себя, как в свинью на убой, дорогие блюда (изголодался за время дороги), тут же реаг��рует улыбкой на взгляд хозяина дома и готовится рассказать о цели своего прибытия, но Колин ОЧЕНЬ напрягается и торопливо выпаливает, не давая ему и рта раскрыть:

- О, это! Это Ворон, мой дорогой... друг. Он является одним из основоположников Стражей Свободной Вселенной и одним из лучших ее магов. И он, собственно, причина, по которой я узнал об иных измерениях и покинул родной мир когда-то...

Когда Колин прерывает свою тираду о достоинствах дорогого друга и переводит дух, немного обескураженный Ворон ловит его ладонь под столом и инициирует беззвучный диалог.

"Почему не жених?"

Колин краснеет еще больше, чем прежде, но не смотрит Ворону в глаза и со всем актерским мастерством слушает кого-то из гостей.

"Тут люди. Прости"

"Но ты ведь ему скажешь?"

"Да. Не при всех"

Ворон вздыхает, но покорно убирает руку из-под стола. Потом так потом.

После ужина все расходятся по разным комнатам, и Александр выделяет спальные места и особым гостям тоже. Вусмерть уставший, Ворон вползает в комнату и слышит, как Колин закрывает дверь до щелчка и замирает около нее, не ступая дальше.

- Ты чего? - сонно спрашивает Ворон, не поворачиваясь и стягивая с себя замаранный дорожный свитер.

- Тут только одна кровать, - вполголоса произносит Колин.

- Ну да... - непонимающе произносит Ворон, а потом запинается, осознав смысл услышанного: - А. Хм. Ну... может, у него мест на всех не хватило?

Колин прерывисто дышит, и, обернувшись, Ворон понимает, что тот вымученно смеется, спрятав в ладонях лицо.

- Нет, радость моя, хватило. Здесь одна кровать, потому что мы с тобой не сняли помолвочные кольца.

Он поднимается в пять утра, пока Ворон сладчайше спит лицом в подушку, и на цыпочках спускается в кухню, чтобы поймать там отца в полном одиночестве с чашкой ёрл-грея в руках.

Александр улыбается и приглашение на свадьбу принимает. А в ближайший день Колин впервые посещает могилу Грейс, на которой лежит букет свежих цветов, и что-то ему подсказывает, что их положил сюда отнюдь не Реджинальд Морвилл.

***

Объявление о том, что Ворон практически в соло отстроил дворец и что традиционный бал будет снова проведен, мгновенно делает его звездой сезона. Когда Колин в редкие дни выбирается на работу в штаб циклистов, то, чтобы сказать "привет" Сирре, ему приходится ждать пару минут, пока тот ответит на все телефонные звонки, а чтобы хотя бы посмотреть в глаза своему жениху - минут двадцать топтаться на месте, пока все люди, которых он видит впервые, пожмут Ворону руку, обнимут его, потрясут за плечи, погладят по голове и 150 раз повторят "спасибо". Ворон смущается и смеется, Колин пытается прикинуть, экспоненциально ли растет число гостей на свадьбе и когда оно станет четырехзначным.

Новый бал проходит под темой "возрождение" и, отчасти благодаря трясущимся от ответственности служащих ССВ на каждом углу, МСБ на него даже не суется. Они все принаряжаются, даже по очереди отходят потанцевать или потаскать вкусности со столов, но в целом сохраняют рабочее настроение. Все - и Ворон с Колином тоже. Даже в момент, когда они, выйдя на балкончик и привлекши всеобщее внимание, объявляют о помолвке.

Свадьбу, которая пройдет здесь же, во дворце посреди вечного лета, смогут посетить все желающие, предварительно записавшиеся в список. Свадебные подарки исключаются - их заменяет, во-первых, платный вход (чтобы шведский стол окупился) для всех, кроме пары дру��ей (ну нельзя же брать с Хэйден эти три рубля после всех ее благодеяний!), во-вторых, донаты в ССВ для особо желающих. Несмотря на то, что в толпе женихи замечают пару скривившихся лиц, в целом народ встречает новость бурным одобрением от сторонников, и список к концу дня достигает пятисот человек - а что будет потом, когда о ней узнают не посещающие ежегодные балы маги?

Колин думает, что к концу вечера Ворон выглядит задумчивым и отстраненным потому, что устал принимать поздравления и благодарности и отвечать на вопросы. Но Ворон притихает и слишком часто залипает в пространство потому, что в его голове сидит та же мысль, что сидела и все то время, что он работал над реставрацией места, в котором когда-то с ним случилось самое страшное в его жизни событие.

Что делать?

У него все настолько наладилось, что большего и желать нельзя. Любимый человек вернулся, и они строят маленький домик в лесу, и они поженятся через несколько месяцев, и у друзей все хорошо с работой, и люди его любят. Но мир, в котором они живут, остается все таким же ужасно несправедливым, уродливым. И все, что он может делать сам (и все, что он делает) - отвечает насилием на насилие. Дерется с другими (пусть и злыми, но все же) людьми, иногда калечит их - не по собственному желанию, просто за долю секунды среагировать лучше не получается. Да, это делается, чтобы защитить других людей, которые не злые и ни в чем не виноваты.

Но можно ли только так?

Он возвращается мыслями в ту бальную ночь раз за разом, переигрывает в памяти каждое событие, думает, как поступил бы сейчас, что сказал бы, что наколдовал бы, что мог бы сделать, чтобы было человечно, чтобы по сердцу - но не находит ответа.

Ко дню свадьбы это гложет его все сильнее, но в то же время сама свадьба и кажется ответом на невысказанный вопрос. Мир уродлив - а в нем есть Колин, которого можно заставить улыбаться, который перед сном шепчет в ухо какие-то глупости на тему "ты делаешь прекрасным каждый миг моей жизни" и читает Шекспира наизусть, и который собирается в саду у дома выращивать цветы, а может, даже и ягоды. И люди говорят - ваша свадьба и есть добрая магия, которая противостоит всему злому, и мир наш делается лучше лишь тем, что в нем есть настоящая любовь.

Правда. Но как будто чего-то не хватает.

Хотя в день свадьбы Колин настолько взволнован, настолько красив и настолько вот-вот заплачет каждую секунду, что как будто и начинает казаться, что этого достаточно.

***

У Ворона на груди к белой рубашке, кажущейся пенной от обилия шикарного кружева, пришпилены тканевые цветы (точь-в-точь настоящие), а у Колина они вышиты на гобеленовом корсете-жилете. Такие же цветы покачиваются на лианах, обвивающих колонны, и свисают с балконов, и пламенеют в вазах на столах, вплетаются в волосы гостей и виновников торжества, и Ворон думает - да, это самая принцессинская свадьба в мире.

Самым сложным оказывается перебороть панику и выйти на люди. Поздороваться и сказать пару вводных слов - тоже ужасно сложно, но чуть легче. Рассказать отрепетированную тысячу раз историю знакомства и отношений становится проще с каждой запинкой. На третьей из них (комичной) Ворон видит, как Колин наклоняет голову, чтобы беззвучно посмеяться, и с облегчением думает о том, как это помогает его жениху справиться с волнением - потому что если бы Колин запинался в одиночку, он умер бы от стыда и никогда не пересматривал свадебные видео, но вдвоем не страшно пройти даже через это. А запинки на многотысячную аудиторию кажутся страшнее драк с МСБ...

...которая появляется за спинами первой секции сидящих, и все оборачиваются на стук тяжелых подошв их сапог и замирают на коллективном вдохе. И доли секунды, пока главный по явившемуся отряду (или отрядам? может, их тут несколько для такого-то количества магов?) не начинает говорить, весь зал очень глупо смотрит на незваных гостей и не шевелится. И молодожены особенно смешно смотрятся - на губах застыло не произнесенное "да", а в глазах легкая тревога, смешанная с рабоче-бытовым "опять вы?".

Главный улыбается. Ворону его лицо не кажется знакомым, но зато он прекрасно знает, что его собственное лицо знакомо буквально всем прибывшим. Даже если бы не было известно после прошлого теракта и работы в ССВ, они бы узнали его из объявлений о свадьбе и о реконструкции дворца.

- Думаю, вы знаете требования.

Ворон имитирует усмешку. Ага, сдаться живыми - щас. Этот момент он тоже уже прокрутил в своей голове заранее тысячу раз.

- Знаем, - негромко отвечает он. - И я даже хотел бы обсудить их с вами с глазу на глаз.

И весь мир заверчивается в одно цветочное торнадо.

ССВшники - огромная толпа, занимающая весь периметр и равномерно раскиданная по всем секциям гостей - вскакивают с мест и организуют щиты над гражданскими. На щиты тут же сыплется град выстрелов; слышны крики перепуганных людей. Колин порывается соскочить с пьедестала, на котором они стоят, но Ворон делает мягкое движение рукой, и через воздух передается беззвучная просьба - не лезь в драку, милый, у тебя такой красивый костюм; поработай, пожалуйста, над щитами вместе с остальными, отца от выстрелов прикрой. Колин бросает на него непонимающий взгляд, но чувствует серьезность намерений и молча остается на месте и вытягивает вперед руки в защитном жесте, чтобы усилить прозрачные стены над гостями. А Ворон слетает по ступенькам единым прыжком и влетает в толпу атакующих.

ССВ в прошлые месяцы нарастила мощь, о которой прежде и мечтать не могла. У них много крайне талантливых новобранцев, тренированных вместе не без помощи Ворона и Колина, и последнему, кстати, настолько понравилось работать тренером, что он стал подумывать о смене основной деятельности на маго-педагогическую. И почему бы и нет, счел Ворон, в конце концов, его избраннику это дается действительно хорошо, и на этой должности ему будет гораздо более комфортно, чем на опасных миссиях. Они оба просыпаются ночами от кошмаров о выстрелах и чужой боли, но Колину нужно относиться к себе бережнее, чтобы справиться с реальностью.

А Ворону нужно ворваться в толпу людей в форме. Раскидать их в стороны, как будто десятком невидимых рук - пусть сползают по щитам, да, люди, да, им больновато, но теперь его настолько захлестывает злость и азарт от вернувшейся и возросшей силы, что становится не жаль. Более того - хочется. О, как легко ему оказывается предупреждать и отражать выстрелы, разламывать оружие в пластиково-металлическую крошку, обездвиживать МСБшников и отдавать их на волю своих коллег - пусть те упакуют в наручники и утащат к дежурным ССВ на передержку, и вы там, голубчики, посидите до конца торжества, и вам даже не достанется торта!

Заметив дисбаланс в силах, главный решает перераспределить ресурсы и нападает на цветочного мальчишку лично. Ворон охотно отражает атаки, но с каждым ударом чувствует, что его личный противник на голову превосходит своих подчиненных по мощи оружия и уровню владения им. Его выстрелы сложнее нейтрализовать в воздухе, он лучше целится, он крепче стоит на ногах, и разворачивающееся действие из игры превращается в серьезную дуэль.

Они закруживаются в подобии опасного танца, чередуя щиты и атаки, с каждым шагом оказываясь ближе друг к другу, и в какой-то момент выстрел, слишком сильно отдавая по щиту, сбивает Ворона с ног - но тот ловко подставляет руку при падении и парирует цепким заклинанием, утаскивающим главного следом за ним на пол. Пытается ударить оппонента в грудь и попадает, но тот отвечает пусть и скользящим, но ощутимым ударом в нос. Ворон чувствует, как по лицу на белоснежные кружева воротника капает кровь, и резкая боль и досада за красивый свадебный костюм только заставляет и без того рвущуюся наружу магическую энергию закипеть.

Ответ приходится в щеку МСБшника, потом его пытаются ударить каким-то вшитым в перчатку шокером, и они катаются по полу, дерясь за перчатку, и Ворона минимум трижды ударяет током, но недостаточно сильно, чтобы расцепить его хватку, потому что он оказывается к этому готов и частично нейтрализует заряд. Перчатка улетает под опустевшие гостевые сиденья, с которых несколько минут назад повскакивали ССВшники. Разъяренный МСБшник откуда-то достает крошечный ствол и пытается обороняться теперь им (боже, ОТКУДА на нем столько финтифлюшек?), но Ворон вцепляется в его запястье и прикладывает все усилия, чтобы сбить его прицел, и выстрелы беспорядочно сыплются во все стороны. Ворон увлекается дракой настолько сильно, что не замечает ни того, что теперь щит Колина окружает его и оберегает от разрушений стены недавно отреставрированного дворца, ни того, что остальные ССВшники уже расправились почти со всеми прочими неприятелями и теперь по одному выводят их (а некоторых - выносят) из праздничного зала.

Когда пистолет превращается в ошметки, превосходство окончательно переходит на сторону Ворона. Тяжело дыша и стиснув зубы, он старается прижать оппонента к полу коленом, но тот несколько раз подряд сбрасывает его с себя, и у Ворона уходит еще несколько секунд, чтобы вернуться в прежнее положение. Главный никак не хочет сдаваться, он полон агрессии и решимости, но все-таки его уверенность пошатывается, когда Ворон на очередной итерации прижимает его к полу и смыкает руки на его горле.

Потом ему придется вернуться в этот момент тысячу раз, чтобы понять, как это произошло. Сначала, наверное, сыграло то, что в нем накопилось слишком много отчаяния за месяцы терзаний себя перед свадьбой: почему мир такой жестокий, почему я такой жестокий, почему я не могу никак иначе менять мир к лучшему, кроме как жестокостью? - и это, как ни парадоксально, породило всплеск чистейшей бешеной энергии, более жестокой, чем когда-либо прежде. Во-вторых, вся эта ситуация - дворец, МСБ, Колин, цветы, музыка - была до боли знакомой, и среди этого сумасшествия Ворону едва ли не ХОТЕЛОСЬ, чтобы его самый страшный кошмар вернулся к нему, и на сей раз наяву. И когда он вернулся, Ворон кинулся на него, как взъярившийся раненый зверь, чтобы наконец-то ответить за испуганного, рыдающего девятнадцатилетнего себя, повисшего в воздухе с сомкнутыми на горле руками того МСБшника.

Сейчас он делает то же самое, но физической силы (он не пытается душить МСБшника магией) не хватает, чтобы нанести серьезный урон. Однако через пальцы, обхватившие горло уже почти поверженного врага, Ворон впервые в жизни непроизвольно считывает чужие воспоминания максимально ярко и точно. Видит себя со стороны, девятнадцатилетнего как раз, и как раз измазанного в пыли, напуганного и пытающегося наколдовать хоть какую-то защиту.

"Ах вот как. Ты там был. Ты видел меня. И ты хочешь повторить и довести до конца этот славный подвиг своего коллеги? Побыть ТЕМ МСБшником?"

Ворон не понимает, говорит это вслух или только думает, но знает, что МСБшник слышит его.

"А ТЕПЕРЬ ПОБУДЬ МНОЙ".

В голову, как вода после взрыва дамбы, ревущим потоком влетают самые травмирующие образы. Боль физическая. Врезающиеся в уши слова угроз, насмешек, приказов. Выстрелы. Осколки. Смерть. Простреленная грудная клетка (чья?). Кровь на плитке. Полное бессилие. Чей-то полный ужаса крик. Нет, неважно, что крик - чей-то УЖАС, бесконечный ужас, бесконечная боль, смерть, неизбежность и бесконечная, невыносимая, нестерпимая вина за это все.

Но не Ворона.

"ТВОЯ".

Его приводит в чувство зуд на лице, и он, вздрагивая, осознает себя у самого пьедестала. Он на своей свадьбе. Все молчат и смотрят на него, кто-то даже на камеру снимает. Он душит МСБшника. Он плачет, и у него все лицо ужасно мокрое, и слезы вперемешку с кровью капают на лицо побежденного противника, бледное, как бумага для документов, как свадебный костюм, как стены дворца любви. В его широко распахнутых глазах Ворон читает такой панический страх, которого (он готов поклясться) не видел ни у одного служащего в глазах прежде. Понимает неотчетливо, что передать мысль через прикосновение получилось лучше, чем когда-либо прежде, но ему пора вставать и возвращаться к алтарю, где его ждет самый терпеливый и покладистый в мире жених.

Ворон неуклюже сползает с МСБшника, поднимается на ватных ногах.

- Убирайся, - бросает он, не зная, имеет ли в виду другой мир или проход по коридору до комнаты временного содержания пленных.

МСБшник садится, но таким рваным движением, что становится похож на дергающуюся в агонии рыбу на суше.

- Сэр, пожалуйста, - срывающимся голосом произносит он, - я не знаю, как...

- Ты знаешь прекрасно.

- Сэр, - почти умоляюще тянет главный, но ничего больше сказать не может, и Ворон чувствует, что тот говорит правду. Ворон не забирал у него аппарат для перехода, между прочим. Он действительно не знает. И Ворон не может даже сказать, что сидящее перед ним жалкое создание имеет что-то общее с тем самоуверенным наглецом, который пытался убить его парой минут ранее.

Что-то изменилось.

- Вставай, - тихо и сердито говорит Ворон. - Давай-давай, вставай. Мы поговорим с тобой позже.

Трясясь и хватая воздух ртом, МСБшник повинуется, и его тут же хватают под руки и утаскивают освободившиеся от работы стражи свободной вселенной. Ворон шмыгает окровавленным носом, вытирает тыльной стороной ладони лицо, насколько это возможно, и взбирается обратно к алтарю.

- Ты в порядке? - шепотом спрашивает Колин, отключив свою петличку (Воронья улетела куда-то следом за МСБшной перчаткой, и искать ее бесполезно). Протягивает руку, аккуратно вытирает жениху нарядным платком подбородок и рот.

- Вполне, - неловко смеется Ворон. На фоне Сирра шумно уточняет у сослуживцев, проверено ли все здание и сколько работников остаются сторожить пленных. - Прости, что попросил тебя здесь стоять. И спасибо, что ты тут постоял.

- Все хорошо. Я так понял, у тебя был план. Больно?

- У меня были слабоумие и отвага. Нет, нормально.

Колин с облегчением выдыхает сквозь улыбку и осматривает лицо Ворона, размышляя, нужно ли его еще вытереть или еще подзаживить лопнувшие сосуды. Но кровь уже остановилась, правда, думает Ворон, видок все равно эффектный - красные от слез глаза и щеки, распухший нос, растрепанные по самое невозможно волосы, из которых улетели все красивые цветы, дорогущая рубашка порвана и измазана в грязи и крови. И это на свадьбе Колина - человека, который больше всех в мире мечтал, чтобы все прошло идеально, чтобы было красиво, как со страниц журнала. О, фотографии с их свадьбы журналы точно взорвут. Тысячи взглядов прикованы к ним двоим, а они стоят - такой баланс противоположностей. Порядок и хаос. Грация и позорная неуклюжесть. Вежливость и рукопашная драка.

Но Колин с нежностью говорит:

- Ты такой красивый.

И жить становится невероятно хорошо.

***

И живется невероятно хорошо, и долго, и счастливо.

Колин становится преподавателем по магическим техникам, почти полностью оставляя позади работу на миссиях. Он также изучает йогу и прочие физические и духовные практики, читает и пишет статьи о взаимосвязи психофизического и магического, общается с учеными, а на боевые вылазки выбирается лишь иногда - для поддержания формы. В саду он действительно сажает цветы, а на грядках - землянику, и строго запрещает кому-либо, кроме мужа, эти грядки трогать. Впрочем, к чему эта неопределенность - запрещает Сирре трогать грядки. Остальные не лезут руками в чужие земляничные кусты.

В первый год после свадьбы Ворон и Колин работают очень мало, пытаясь отойти от всех травматичных событий последних лет и от головокружительной церемонии бракосочетания. Ворон долго анализирует произошедшее там и наконец-то находит ответ на свой вопрос. С этих пор он возвращает привыкшим к жестокости апатичным МСБшникам человечность простым и эффективным способом - такой вот насильной эмпатией. Заставляет их взглянуть в глаза последствиям всего ими содеянного. Большинство в страхе сбегает, как только Ворон отпускает их, и, говорят, дезертируют из МСБ и ищут себя в других занятиях. Особо сильные духом остаются работать, но ведут шпионскую деятельность изнутри организации. О Вороне в МСБ слагают легенды как о жутком создании, которому ни в коем случае нельзя дать к тебе прикоснуться. Его свадебный гость, на которого обрушилась самая первая и самая мощная волна осознания, так и не оправляется и остается навеки сумасшедшим человечком, блеющим что-то о том, как ему стыдно и страшно, в угол больничной палаты.

После этого ему предстоит много работы - и антитеррористической, и мирной, и научной, и парной с Колином. И самопознания, и открытий насчет того, откуда взялся его амулет и кем являлась его мама, появляющаяся во снах. И встреч с призраками прошлого.

Со сменой мировой политики и резким падением уровня опасности Хэйден наконец-то может выбираться к своей семье очень часто. Впрочем, можно сказать, что семьи у нее теперь две - родная и обретенная. Пару раз она даже таскает мальчишек с собой на застолья, чтобы познакомить родственников с теми, благодаря кому она теперь может видеться с ними так часто, как только захочет, но ее родители приходят в такой ужас с Сирриного неподобающего внешнего вида, что она бросает эту затею. В пекарню с ней отправляется работать ее младшая двоюродная сестра, очень способная девочка, и когда та научается большей части из того, что Хэйден знает сама, работы на кухне становится в разы меньше. Поэтому порой у Хэйден получается даже выбираться к Колину и Ворону домой и умиротворенно пить с ними чай или обсуждать новые труды Колина в сфере магии.

А Сирра, планировавший когда-то вступить в клуб 27, после тридцати оказывается в самом ярком водовороте событий. Он решит в какой-то момент, что превратился в старого, скучного и одинокого офисного деда, и ничего больше ему в этой жизни не светит, кроме работы и настольных игр с друзьями в саду по вечерам - а потом тысячу раз посмеется над этим выводом и вздохнет: сглазил! Чего ему только не предстоит: и тысяча и одна неудачная история флирта, и одна удачная, и встреча с некогда брошенной семьей, и даже свалившаяся как снег на голову жизнь отца-одиночки. В сорок пять лет он обнаружит себя пишущим рок-треки в своей личной студии в выходной и подумает, как странно и непредсказуемо складывается его сумасшедшая жизнь, а потом Ворон позвонит ему и доложит, что отряд только что вернулся с исследовательской мирной миссии, и все прошло замечательно.

Но это будет уже совсем другая история.

#art #ocs #russian post #digital art #oc #flecky oc #original character #original charater art

4 notes · View notes