sashkahrtsnk - Tumblr blog

sashkahrtsnk · 7 years ago

Text

11/08/18

Кричать от боли. Кричать от боли и потерь. От боли, потерь и бессилия. А потом, переведя дыхание, с влажными глазами сидеть и тихо смотреть на дождь за окном. Не просто тихо, а так, будто ты и не существуешь вовсе. Тебя нет, не будет и (как хотелось бы, чтобы) не было никогда.

Но можно же начать и сначала.

Ты сидишь в темноте рядом с человеком, считающимся близким тебе, а где-то под ногами море выдает себя только сонным плеском в ночной штиль. Он вдруг задает вопрос о людях, которые, как он полагает, довольно много значили в твоей жизни. Возможно, это не так уж необоснованно. Поежившись, про себя холодно и резко отвечаешь: "Не пытайся лезть ко мне в душу. Там черным-черно". Неожиданное открытие даже для самой себя: а ты ведь считала, что счастлива.

А может, начало там, где ты потеряла себя? Или, скорее, там, где прилагала все усилия для того, чтобы это сделать?

Хотя даже у этого есть свой пролог. Хотеть бывает вредно. Хотеть понять.

[Чем больше понимаешь – тем больше обнаруживаешь непонятого. Забавный факт.]

Пытаешься понять мир и общество. Слушаешь, как другие объясняют их устройство и неожиданно осознаешь: что-то в этом есть... что-то, какая-то отчаянная попытка, но недостаточная. Они скорее стремятся убедить себя и окружающих в том, что сделали это, чем действительно схватить суть, но я... Я хочу понять его. И я пойму. Мне никто не помешает. Мысли, книги, записи, мысли, разговоры, мысли... Постепенно привыкаешь жить в своей голове. Как-то раз, сидя рядом с фортепиано в темноте с запрокинутой назад головой и закрытыми глазами, начинаешь даже думать: что если прожить всю жизнь вот так, в воображении, находясь там в любых желаемых ситуациях или же размышляя над чем-то глубоким? Хотя сразу же отбрасываешь эту идею, признавая: набор мыслей нужно иногда освежать, привносить в них новые впечатления. Что ж, смиряешься.

Слова преподавателя: "Все ваши идеи, конечно, интересны, но вы же понимаете, что если бы все проблемы решались вот так, в пятнадцатом кабинете, проблем бы не было вообще, но умные дяди и тети уже много лет не могут найти выход из сложившихся ситуаций", – вызывают смех. Затем сравнение. Улыбку. Осознание: ты переоцениваешь себя. Переоцениваешь. Остановись. Пойми сейчас, потом будет больше разочарований. Чем ты лучше остальных миллиардов людей, уже несколько тысячелетий пытающихся выстроить систему мироздания? Ты неплоха, но не лучше всех. Остынь.

Чтобы снизить свои ожидания от себя же, обращаешься к простым методам. В свое окружение ты выбираешь тех людей, которые день за днем доказывают тебе, что ты самая обычная девушка, и твой удел – обычное земное счастье, такое же, как бывает у всех. Вроде бы у них получается.

А дальше... во все тяжкие? Пожалуй. Абсолютно перестаешь беречь себя. Больше не контролируешь количество выпитого (чем больше, тем лучше), забываешь смотреть по сторонам, когда переходишь дорогу, стараешься не думать о том, с кем проводишь время и где, лишь бы забыться, потеряться среди шума и безудержного веселья. Бросаешься в любой омут с головой (только бы никто не знал, что в ней творится). Да, ты готова отдаться целиком, чтобы лишь отвлечь окружающих от того, что у тебя на сердце. Окружающих? Да ну, не только. Ты готова на все, лишь бы заглушить собственные мысли, не слышать внутренний мир, твердящий, что это не твое. Все глубже прячешь голос рассудка. Ему больше не место в твоей жизни.

Проводишь время с довольно близким человеком. Весна. На улице первое по-настоящему летнее тепло, уже пробилась зелень, которую щедро золотит вечернее солнце. Твоя любимая погода и время суток. Все идеально. Через какое-то время пора расходиться. Дальше идешь одна. Меж двух сторон шумного проспекта в тени деревьев садишься дочитывать книгу, хотя вечерняя прохлада начинает брать свое. Все бы хорошо, но мысли мешают читать. Тот, кто на самом деле тебе намного ближе и дороже, сейчас с другой. Где-то рядом, ты это знаешь, он сам тебе сказал. Это что-то вроде двух разных реальностей, двух прозрачных карт, накладывающихся друг на друга и представляющих собой одну и ту же местность, но ни разу не пересекающихся. В тот день у тебя был выбор. И ты его сделала.

Остается только смириться. Уже как опущенная в воду, заплетающимися ногами спускаешься вдоль проспекта вниз. В поиске чего-то, непонятно чего. Находишь. На улице аматорская рок-группа качественно исполняет предпоследнюю, как потом оказалось, композицию. Музыка переполняет тебя до влажных глаз: ребята по-настоящему выкладываются и будят искренние эмоции в душе. Окончание концерта действительно расстроило, но ты решила, что теперь будешь следить за их выступлениями и в следующий раз не пропустишь начало. Отходя от сцены, продолжаешь слышать в голове "Аллилуйя": припев последней песни еще много дней будет вызывать слезу от чувств и приносить облегчение. Да, музыка сделала свое дело: от сердца отлегло, позитивный настрой вернулся и ты снова вспомнила, как много она значит в твоей жизни.

[Люблю цепь веков, создаваемую искусством, когда произведения хороших мастеров вдохновляют молодое поколение продолжать свое дело.]

А дальше все помнится, как в тумане. Чем ближе подбиралась ночь, тем больше ты снова погружалась в старые мысли. В тот вечер он был готов идти через полгорода обратно в темноте, лишь бы провести ее до дома. Хороший последний удар. Свое же воображение добивало ногами. Весь следующий день был проведен во мгле. Мгле, сотканной из сумбура домыслов и переживаний. Мысли о нем заглушить не получалось, напротив: они рвали сознание на тысячи мелких кусочков, проигрывая все возможные сценарии и варианты исходов, вызывая лучшие и худшие воспоминания, предугадывая желаемые события. Настрой метался между смирением и порывами вложить всю внутреннюю энергию в то, чтобы все исправить. Обычно ты всегда предоставляла решение воле случая, но здесь вдруг решила действовать. Было это из-за сильных чувств или верх взяла банальная гордость и нежелание уступить младшей, менее опытной сопернице? До сих пор интересно. Но путаница рассудка дошла до пересмотра основополагающих моральных ценностей. Эту дверь открывать не стоило. Ты никогда не ставила отношения с людьми выше личной свободы и развития. Без колебаний могла сказать: "Если ты позарился на мою независимость, значит, тебе не место в моей жизни". Но на этот раз все пошло иначе. Ты не только занялась пересмотром своих ориентиров, но и решила, что обычное приземленное счастье гармоничных отношений намного важнее. Подумала: почему нет? Вдруг действительно это все, что нужно в жизни?

Нет. В тот день все сложилось как нельзя лучше: ты получила все, что хотела, одержала победу. Но за предшествующие тому сутки нервное напряжение и непрерывный круговорот мыслей выжгли все твои эмоции, всю тебя изнутри. Сидя перед встречей за любимым инструментом, пытаясь собрать сознание воедино, устранить волнение и выбрать в конце концов оптимальную стратегию поведения, ты понимала, что, как минимум, первое уже невозможно. При каждой попытке стабилизировать рассудок и остановить его на чем-то одном, ты ощущала, как он молниеносно рассыпается на крохотные осколки без шанса снова воссоединиться, словно ожерелье, из которого вытянули проволоку, так что оно больше никогда не сможет поддерживать целостную форму, а будет только постоянно рассыпаться на множество укатывающихся в разные стороны бусин. Тогда ты вдруг услышала среди всей этой неразберихи свой подсознательный голос: "Теперь я знаю, как люди сходят с ума", – а в ответ лишь усмехнулась и опустила голову на руки, закрыла глаза и давила на глазницы до тех пор, пока перед взглядом не расплылись цветные пятна.

Ты не чувствовала эйфорию от победы или счастье завоеванных отношений. Тебе осталась только выжженная мгла и пепел, мягко рассыпающийся в прах от прикосновения твоих неуверенных шагов. И все же, ты жила дальше и пыталась построить что-то на этом ватном поле. Спустя какое-то время понимаешь: нет, это не для тебя. То, что ты называла счастьем все это время, оказалось лишь самоубеждением, хоть и очень искусным. Продержавшись довольно долго, иллюзия лопнула, словно самый радужный пузырек, и напоследок осталась на коже отрезвляющим дождем холодных брызг.

Но что-то уже поздно останавливать. Не то чтобы ты стала привязана к этим людям. Неет, благодаря многолетнему опыту ухода самых дорогих и близких из твоей жизни, ты уже приучила себя не привязываться ни к родным местам, ни к людям. Постоянно находясь в подвешенном состоянии и нигде не испытывая чувства дома и семьи, ты готова во мгновение сорваться с места и отчалить в любое другое, к незнакомым лицам и городам, ведь ничего не придется отрывать от сердца. Привыкла жить в таком положении, чтобы было попросту нечего терять. Так вот, здесь, где, казалось бы, ничего не должно тебя сдерживать, вступает ужаснейшее чувство долга. Все же есть те, которым ты небезразлична, которые делают для тебя слишком много и заслуживают хоть какую-то мало-мальскую отдачу. Чувство долга... Вот оно не отпускает и не дает расстаться с очередными людьми, которые, несмотря на все их благие намерения, ограничивают твою внутреннюю свободу. Ты связана по рукам и ногам заботой других. Иронично.

Нет, иронично – это идти за руку с этим человеком и вспоминать, что именно здесь, в этом месте вы гуляли тогда, когда он показался тебе первым существом за долгое время, по-настоящему интересующимся твоим внутренним миром, и, кроме того, его внутренний мир оказался невообразимо близок и похож. Оказаться там после целого вечера мыслей о том, что ему нужны лишь твоя внешность и тело. Шикарное тело, как он говорит. Вы когда-нибудь смеялись и плакали одновременно? Я не имею ввиду слезы счастья или от длительного искреннего смеха. Это именно глубокий истерический смех и слезы отчаяния. Лед и пламя. Вот, что такое ирония.

Сидя напротив тебя, он говорит что-то вправду смешное, смех легко и естественно покидает легкие, но ты вдруг ощущаешь, что с каким-то... надрывом. Как будто тебе приходится прилагать настолько большие усилия, чтобы смеяться, что ты надрываешься ради них. Тот самый осадочек пустоты внутри, почти не покидавший тебя уже три года, проступает так же ясно, как очертания предметов в полнолуние, и давит на внутренности. И этот голос изнутри: "Тебе не смешно на самом деле". – "Но я же смеюсь", – отвечаешь сознательная, внешняя ты. – "И делаешь это потому, что так дóлжно". – "Неправда, смотри, снова", – действительно, новый приступ смеха. – "С таким же успехом". – "Нет, мне смешно". – "Ты обманываешь себя". – "Смешно". – "Врешь". Замолкаешь и начинаешь дум��ть. "Ты ведь заставляла себя преувеличивать свои эмоции, чтобы их бледностью или, еще лучше, отсутствием, не отталкивать окружающих". – "Да, заставляла ". – "Так как ты можешь быть уверена, что сейчас они настоящие? Где граница между бурей и стаканом воды?". Ты опешила. Она права. Ты ведь никогда не задумывалась, когда продолжаешь работать на публику, а когда искренне испытываешь что-либо. Хотя в обществе никогда не кажется, что ты что-то инсценируешь: вроде бы за два года и впрямь стала открытее и начала переживать все намного ярче. А вдруг нет? Неет, не может такого быть. Значит, ты все время врешь себе, даже не замечая этого.

С этого момента на каждую свою эмоцию ты вешаешь ярлык "ложь". После каждого ее проявления спрашиваешь себя: "А эта настоящая?", – и именно из-за этих самонавязанных сомнений почти во всех случаях даешь отрицательный ответ. Начинаешь понемногу волноваться: "Так где же они, эти настоящие эмоции? Или у меня их нет совсем? Да, нет, есть, должны же быть. А вдруг все те эмоции, что ты называла ложными, на самом деле не были таковыми? И ты их не прочувствовала просто потому, что сама же в них не верила? Нет, я бы не перепутала. Естественные эмоции чувствуются всегда. Уверена? Нет. Что? Что дальше делать? Как снова начать верить хоть чему-то внутри себя? Не знаю. Ты в��егда с легкостью лгала людям, но себе... зачем? Живи теперь с этим. Как? Я... я каждое свое слово и действие воспринимаю в штыки, я не верю себе и не знаю, где найти хоть крупинку настоящей себя. Я... я потеряла себя.

Бессильно смотришь на ноты, пока голова разрывается на части от противоречий. Второе открытие за два месяца: "Теперь я знаю, как люди поканчивают с собой", – звучит в твоей голове. Голова падает на руки, запускаешь в волосы пальцы: " Где я?"

Сигнал, оповещающий о прибытии электрички в метро, ни о чем новом тебе не говорит: ты слышишь его в среднем трижды каждый день, но, тем не менее, он заставляет вынырнуть из мыслей и открыть глаза. Хотя, если подумать, они и до этого были открыты, невидящим блуждающим взглядом скользя по незнакомцам, но смотреть – не значит видеть. Встречный. Пассажиры – кто-то чуть не бегом, а кто-то неспеша – покидают стандартные синие с желтой полосой вагоны и направляются к эскалатору и розоватым отсветам. Небрежно, почти не перемещая взгляд, смотришь в толпу: каждый, кто попадает в поле зрения, идет со своей историей в голове, своим местом назначения и своим смыслом жизни. А представить только, сколько среди них потерянных детских мечт и амбиций, забытых, покинутых, сколько нереализованных талантов и сломанных судеб. Казалось бы, такие разные, но какие же они... одинаковые. Хорошо зная десять-пятнадцать человек, добросовестно разобравшись в их внутреннем мире и бытии, можно с легкостью утверждать, что знаешь и остальные семь с половиной миллиардов. Все новые знакомства и взаимоотношения, появляющиеся в твоей жизни, ужасно предсказуемы и следуют одним и тем же сценариям. Общество больше не интересно изучать. Скучно. Смотришь на уже опустевший перрон. Не замечаешь разницы. Выйдя из метро, ждешь трамвай, каждый раз смотря в одну и ту же сторону – туда, где здания расступаются, давая место проспекту, и между ними можно увидеть встающее утреннее солнце, раскрашивающее облака в невообразимые краски рассвета. Едва начавшись, день так же неожиданно заканчивается: ты едешь домой, стараясь сквозь запотевшие или замерзшие окна разглядеть хоть какую-нибудь новую деталь домов, которые знаешь наизусть, но без особых результатов. В лучшем случае начнешь что-то читать. И так каждый день.

Пытаясь избежать окружающей со всех сторон рутины, обретаешь новую, еще более властную и тщательнее скрытую. Теперь практически каждый день после стандартного учебного процесса ты идешь в чужой дом, куда угодно, лишь бы не туда, куда указывает прописка. Предполагаешь, что таким образом внесешь разнообразие в серые будни, и поначалу это действительно работает, пока не становится привычкой. Ты больше ни разу не спросишь у себя, хочешь ли так проводить время: оно вроде бы само собой разумеется, что да. Хотя, возможно, твои подсознательные чувства ничего не подразумевали. Неважно, их мнением не интересовалась. Не замечаешь, как все дни сливаются воедино, почти не имея отличий. Концентрируешься на мелких приятных моментах, сама себе утверждаешь: хотя бы ради них оно того стоит. Трезвый рассудок готов взвыть.

Случайный подъем в шесть утра, несмотря на поздний отход ко сну, запах утренней влажной свежести, сочащийся еле заметной прохладой из приоткрытого окна, бодрость вместо уже извечного желания спать, пальцы скользят по книге, снова увлеченно листая страницы – все напоминает о чем-то давно забытом, как о далеком прекрасном прошлом. Прекрасные ощущения и настроение после этого весь день, точно так же, как это было и год, и два назад. Ты рада своему возвращению. В голове настойчиво звучит: "Себя не потеряешь". Мысленно повторяешь эту фразу, словно молитву. Она будет еще много дней подряд придавать тебе сил и веры в возрождение... веры, которой тебе так сильно не хватало в последний год. Так вновь просыпается истощенная душа. Она пьет этот день большими жадными глотками, пытаясь утолить переросшую в хроническую жажду. Но ты снова, почти не дав передохнуть, забиваешь ее ногами: "Молчи. Так будет лучше. Так надо" (никому не надо. Ты просто уже привыкла жить так. Привыкла к тому, что тебя зовут, а ты идешь. Привыкла не сопротивляться. Стала податливой, словно размокшая глина, в руках судьбы (никакой судьбы не существует, господи. Ты сама разрушаешь свою жизнь). Где-то есть грань. Пора остановиться. Вернись). Считаешь, что если дать волю всем внутренним демонам, почувствуешь всеобъемлющую свободу.

Вы когда-нибудь ощущали ограниченность души? Будто ее посадили в клетку и не дают сделать лишний глоток свежего воздуха? Вот это, пожалуй, оно. Ты заигралась и послала старую жизнь к чертям. Они отреагировали незамедлительно.

Сколько раз за последние полгода голос рассудка укорял тебя шепотом: "Животное..." – а ты лишь соглашалась – словами и действиями? "А как же то, что я сама хочу этого? Зачем мне в своих желаниях обвинять окружающих?" – "Я? Я не хочу. Это ее прихоти". – "Но она – тоже часть меня. Я не могу не учитывать ее интересы. Ее прихоти – мои прихоти". – "Кто же виноват, что теперь ты сделала другую личность своим идолом? Раньше ты всегда выбирала меня". – "Почему бы не попробовать что-то новое?" Идешь на поводу у своей лжи, по пути отказываясь давать волю спрятанному глубоко рассудку. Твой разум давно сжился с неодобряемыми ним ситуациями: он попросту уходит в себя, залегает на дно, вплоть до помутнения сознания, так что помни: если чувствуешь, что реальность будто кто-то выдергивает из-под ног, знай: твой здравый смысл чует неладное. А учитывая то, как часто... Как давно ты вообще была в реальности в последний раз? Ты хоть помнишь, когда это было? Да у тебя уже привычка смотреть на все, как сквозь стекло, сквозь цветную мыльную пленку.

Кромешная тьма, плеск моря под ногами и уже упомянутое тобой неожиданное откровение внутреннего мира. Пузырь снова лопнул, хоть на этот раз ты задолго заметила его плотную радужную оболочку. Поездка, которую ты ждала чуть ли не целый год, теперь осталась лишь тенью воспоминаний, определенных мозгом как неблагоприятных и потому подлежащих искоренению. Что помешало запомнить эти божественные моменты? "Животное..." Животное начало и здесь дало о себе знать, разрушая платонически идеальную ситуацию: не сильно высокий поросший травой обрыв, открытое море и дикий пляж внизу, кое-где выстеленный черными водорослями по почти белому песку, к которому ведет извилистая тропинка. Вы заехали на велосипедах бог знает куда, специально не смотря на карту и имея единственный ориентир – направление вдоль моря на запад. Если обратить взор туда, видно, как утес мягко изгибается и поворачивает к югу, где обрывается тонким мысом, врезающимся в море. Когда вы только приехали, солнце было еще где-то над головой, но уже через пару часов оно склонилось над растянувшимся крутым склоном, едва проглядывая прорывающимися из-за светло-фиолетовых облаков лучами. Твоя любимая погода, твое любимое время суток, и как ты его проводишь? Как животное. И выглядит так, будто никому от тебя больше ничего и не нужно, всех все устраивает, и тебя в том числе. Что ж...

Сколько еще раз ты сделаешь неправильный выбор?

Ты лежишь на кровати, балансируя между ощущениями и уходом в себя. Закрываешь глаза, проваливаешься еще глубже. Открываешь их только для того, чтобы твердо устремить взгляд в потолок. Сосредоточиваешься на красных циферках, отсчитывающих твое время. Разве оно еще не остановилось? Кажется, ты его больше не ощущаешь. Для тебя уже ничто не имеет значения. Твое дыхание почти никогда не сбивается, ты никогда не кричишь, не рыдаешь вслух – вот такая получилась машина без эмоций для исполнения любых доводящихся ролей.

Тиканье ��асов разрывает ткань полузабытья и на короткое мгновение возвращает ощущение реальности. Затем снова провал... Не хочешь осознавать и воспринимать то, что происходит с тобой. До чего ты дошла? Ладно, ты привыкла жить без сознания, это уже вошло в порядок вещей. Продолжай.

[Хочется сдохнуть. Просто сдохнуть от того, что ты убила свою душу.]

И вот сейчас ты сидишь в полутьме на пороге между двумя комнатами и смотришь на то, как он играет на фортепиано. С нижнего ракурса только что расчесанная челка, свободно колеблющаяся в такт его движениям, не скрывает лицо, скулы и эти глаза... глаза, которые ты так любишь. Тонкие пальцы старательно выбирают на клавишах ноты "Гноссиенны". Эрик Сати не сделал тактов, не обозначил размер: каждый сам выбирает, где расставлять акценты. Спрашиваешь: "Первая?" – и, конечно же, не ошибаешься. Ты сотни раз слышала ее в его исполнении, но можешь вечно слушать, как он играет ее снова и снова. Это что-то слишком красивое. Вспоминаешь, что сама не садилась за инструмент уже около двух месяцев, хотя можешь играть не хуже, и даже, как утверждают многие, лучше. Потребность в самовыражении задыхается от едкого сигаретного дыма, которым старается вытравить из головы твои постоянные отказы. Перекрыла чувствам единственный остававшийся выход на волю. Отлично.

И здесь ты ясно ощущаешь, как все твое естество пронизывает и растлевает безысходность. "Прими, наконец, решение: если считаешь, что он такой же материалист, как и все, попросту оставь его". – "А вдруг я ошибаюсь? Он ведь каждый раз пытается меня в этом разуверить, и его поступки и нежное отношение тоже говорят в пользу этого". – "Но ты же не веришь ему". – Молчишь. Бывают и другие поступки. "Посмотри, он может творить иск��сство. Он прекрасен. Я люблю его". – "Сколько раз ты была уверена, когда говорила это?" – Снова молчание. – "Сориентируйся и возьми ситуацию в руки". – "Не могу". – "Возьми себя в руки". – "У меня нет сил". – "Где ты находишься? Чего ты хочешь? Чего тебе хочется?" – "Я не знаю". Ухо вновь улавливает тиканье часов. Проводишь по лицу ледяными руками, но моментально обратно поднимаешь взгляд: нельзя, чтобы кто-нибудь заметил эту минутную слабость. Даже он. Прежде всего он, потому что он будет обеспокоен, а ты не хочешь доставлять ему лишнего волнения: он всегда слишком сильно пронимается твоим унынием, ты не хочешь снова видеть его мрачным. Тем более, по своей вине. Так зачем же создавать такие ситуации? С этого момента начинаешь на чьи-либо вопросы отвечать "нормально", "хорошо" и мило улыбаться, вне зависимости от расположения духа. ("С этого момента? Ты же давно так делаешь. Ты прекрасно знаешь, что должна сказать, но знаешь ли ты, что чувствуешь на самом деле?" – "Отстань". – "Сколько можно врать себе?" – "Отпусти. Я не могу так больше. Что ты со мной делаешь?" – "Скоро станет поздно опомниться. Где она, эта линия невозврата? На расстоянии вытянутой руки или уже давно где-то далеко позади? Сколько можно заставлять голос рассудка молчать?") Ты хотела этого – и получила все, что могла хотеть. Что же тебя не устраивает?

Ты научилась психологически манипулировать людьми, и можешь получить, грубо говоря, всех и все, что пожелаешь, но абсолютно не чувствуешь, чтобы что-то из это было тебе нужно. Кажется, эта жизнь уже не может дать ничего стоящего. Ты выгорела. Выжжена. Сожгла всю себя изнутри.

Единственное оставшееся желание – бежать. Бежать, ехать, нестись как можно быстрее и дальше отсюда, вложить все накопившееся отчаяние в движение, разорвать окутывающую пелену бессилия и вырваться за границы социума. Найти единение с единственным оставшимся воплощением искренности – природой. Не сковывать себя для вымышленного блага, а отпустить душу на необъятные просторы свободы.

Отопри клетку. Беги.

P. S. Это сложно назвать литературным произведением и, тем более, определить его жанр. Я даже не сильно старалась придать ему какой-либо литературной красоты и изысканности. Это скорее... исповедь. Не выпускайте своих демонов на свободу. Рекомендуется выгуливать их на короткой цепочке.

#writing #feelings #чувства #русский тамблер #эмоции #психология #psychology #emotions

12 notes · View notes

sashkahrtsnk · 8 years ago

Text

20/01/2015

Она вышла из маршрутки. На часах было тридцать три минуты. Дойти можно успеть за семь минут, но, даже при всем желании, растянуть больше, чем до без пятнадцати не удастся. Шел редкий, мелкий дождь. Идти было приятно. Холодные капли ударялись об и без того холодные щеки. По лужам шли мелкие круги. Маршрутка отъехала. Как жаль, что наушники остались дома! Они сейчас идеально подошли бы к обстановке... Или нет? Шум дождя и машин, месящих грязно-снежную слякоть на дороге, все-таки, подходил куда лучше. Она призналась себе, что не представляет, как сейчас слушала бы рок под этот пейзаж. А перед глазами прохожие, магазины, воспоминания, лужи, брызги... Приятные воспоминания, они больше не повторятся. Возможно, конечно, но вряд ли. Обстоятельства сильно изменились и, к сожалению, к худшему. Светящиеся здания, деревья без листвы, все было как в тумане. Ей нравился дождь, несмотря на то, что взятия зонта и не было в мыслях, но это и к лучшему. Дождь несильный, хоть и достаточно холодный. Зато он как будто вымывает из нее все неприятное прошлое, готовит к восприятию нового. Людей вокруг, хоть и не намного, но, все же, чуть меньше, чем в обычные дни на этой улице. Это хорошо. Наверное, это, в сочетании с погодой, было отражением ее внутреннего состояния. Снова прохожие навстречу... зачем они, кому нужны? Приглядываются пристально и... хотя нет, это самовнушение, всем на всех плевать. Только она испытывала легкую отрицательность к ним. Или, все же, тот же пофигизм? Огни улиц отражаются в беспорядочно разбросанных лужах. Выглядит завораживающе красиво. Как можно было до такого дойти? В голове до сих пор не укладывается. Она не хочет верить в это, как никогда и не хотела, но теперь приходится. Душа ее изнутри все больше пустела. Ноги передвигались все медленнее. В конце бульвара сквозь дождь она увидела фотографа и подумала, что есть все же кто-то, мыслящий так же. Сколько раз ей хотелось сделать это самой, в такой же безлюдный вечер! Теперь нужно подняться по улице налево. Осталось идти совсем немного, да и красиво так больше не будет. Холодные, уже родные капли продолжали напоминать о себе. Но это успело войти в привычку. Ноги скользили по полурастаявшему снегу, ведь, несмотря на дождь и незамерзшие зеркала луж, изредка тревожимые мелкими, но верными каплями дождя, на календаре была зима. Но изнутри ее терзали любимые воспоминания, надежды, которым уже вряд ли суждено было сбыться, и предчувствие чего-то впечатляющего, пока неизвестно чего, хорошего или не очень, чего-то, что должно было произойти весной. Это было страшно и жутковато, особенно после того, что произошло. Ужасные и пугающие ощущения, хоть и неопределенные. В этом переулке почти никого не было, только шелест, так называемого, снега под ногами. И мысли. Ну этого же не может быть! Просто брать и ломать все надежды одну за одной... Она вдруг почувствовала, что по ее замерзшей щеке скатывается что-то горячее, и это был не дождь. Слеза... Нет, сейчас нельзя плакать, только не сейчас! Нужно держать себя в руках, что бы ни происходило в жизни, нельзя расклеиваться. Машины изредка проезжают, даже не проезжают, а прошлепывают мимо. Как прекрасен дождь. После него чувствуешь себя обновленным, не таким, как раньше. Он является как будто завесой между человеком и окружающим миром, причем как морально, так и физически. Это время для раздумий, ухода в себя, для наведения порядка внутри. Ну вот, она почти на месте. Ее темно-синие сапоги почернели от воды. Но душа прочистилась. Ноги все так же скользили и дождь моросил, но идти было легче. Наверное, это исходило изнутри, а внешние факторы остались позади. Вот и свет этого здания, вот оно само. Она продержится, хотя бы назло тем, кто против этого. Выстоит. Дождь становился все приятнее, хотя вроде бы и не менялся. Она изменится, но лишь настолько, насколько захочет и посчитает нужным сама, но не под давлением окружающих. Выстоит... На часах сорок одна минута, как и ожидалось, но эти восемь минут, казалось, длились намного дольше. Она шагнула на первую ступеньку, ступила на вторую. В голове звучали несказанные слова. Да нет, то самое важное, что хотелось высказать, она не скажет, сдержится. Это были самые обычные слова. Те, которые она должна была сказать водителю на ее остановке. Просто кому-то нужно было выходить там же и эти слова не понадобились. И вот напоминают теперь о себе. Все бывает до ужаса просто.

#writing #etude #occasion #rain #mind

10 notes · View notes