#вплотную

[wpristav]

ВС РФ вплотную подошли к городу Горняк, расположенному в семи километрах от Курахово

Украинские военные паблики сообщают, что российские войска вплотную подошли к городу Горняк в оккупированной ВСУ части ДНР. Расстояние от Горняка до Курахово составляет около семи километров.Таким образом, продвижение ВС РФ от недавно освобожденной Долиновки составило более трех километров. Параллельно отмечается, что российские войска продвинулись в...... Читать дальше »

[maxispremades]

poses by @simmireen (mixed feelings), @rebouks (emotion poses)

By and large, the Curious brothers could have done without this duty visit to Willow Creek Hospital. Closely observing the changes in his body, Pascal quickly became convinced that the strange pain in his stomach had nothing to do with the stale pizza.

— Congratulations! — shining like a polished nickel, Nurse Jenny Smith pokes her finger at the screen of the ecography machine. — You have a... a baby! What a blessing, a pure-blooded alien! Do you want to take a look, Pascal?

— Congrats, brother, — Vidcund puts on a solemn face. — Your pregnancy is a priceless gift for all the Curious family. Due to you and your descendant, we can get closer to unraveling the mysteries of the space!

— Only the very genius sims are worthy of such an honor, — echoed Lazlo, trying to outshout Jenny's enthusiastic chirping. — Father would be proud of you, Pa!

Pascal remains silent and covers his eyes with his hand. The tiny alien inside him is noway to blame, but he doesn't want to look at the screen. Tears come to his throat. The warm feeling of family togetherness is joined by the acrid bitterness of resentment. None of them can to understand what he's been through!

Of course, the probing procedure was neither news nor a surprise to the young scientist. But reading about it in a dozen monographs is not the same as experiencing it firsthand! Flashes of horrible memories pass through Pascal's closed eyes, and an intense feeling of the global abnormality of everything that is happening overwhelms him.

русский текст под катом

По большому счету, братья Всезнайко вполне могли бы обойтись и без этого дежурного визита в больницу Виллоу Крик. Внимательно наблюдая за изменениями в собственном теле, Паскаль очень быстро убедился в том, что странная боль в животе не имеет никакого отношения к несвежей пицце.

— Мои поздравления! — сияя, как начищенный симолеон, сестра Дженни Смит тычет пальцем в экран аппарата УЗИ. — У вас... малыш! Какое счастье, чистокровный инопланетянин! Хочешь взглянуть, Паскаль?

— Поздравляю, братец, — Викунд напускает на себя торжественный вид. — Твоя беременность — бесценный дар для семьи Всезнайко. Благодаря тебе и твоему будущему потомку мы сможем вплотную приблизиться к разгадке тайн космоса!

— Такой чести достойны лишь самые-самые, — вторит брату Ласло, по мере сил стараясь перекричать восторженный щебет Дженни. — Отец гордился бы тобой, Па!

Паскаль молчит и закрывает глаза рукой. Крохотный пришелец внутри него ни в чем не виноват, но парню отчего-то совсем не хочется смотреть в экран. К горлу подступают слезы. К теплому чувству семейного единения примешивается едкая горечь обиды. Никто из них не в состоянии понять, через что ему пришлось пройти!

Конечно же, процедура зондирования не была ни новостью, ни сюрпризом для молодого ученого. Но прочитать об этом в десятке монографий — совсем не то же самое, что испытать на собственной шкуре! Перед закрытыми глазами Паскаля проносятся вспышки жутких воспоминаний, и острое чувство глобальной неправильности всего происходящего накрывает его с головой.

[demofanus]

Школьный концерт. Часть 2

А вот и сюрприз, который Талия подготовила для папы!

Однажды на Рождество среди всех подарков Талию ожидал особый - маленькая розовая скрипка, с особой заботой завернутая в бантик. Не было никаких сомнений в том, что этот подарок был от Тоби. В глубине души он всегда надеялся, что его дети полюбят музыку так же сильно, как и он, и поэтому решил помочь окунуться Талии в этот мир прекрасных мелодий. Вот только Талию больше привлекал столик для научных экспериментов, нежели скрипка. Разумеется, она всегда с огромным удовольствием слушала, как её папа поет и играет на пианино, но в данный момент музыка казалась ей не совсем тем, чем ей было интересно заниматься.

Однако время шло, и одиноко стоящая скрипка в углу комнаты начинала морально давить на Талию. Впервые она взяла инструмент в руки незадолго до того, как стало известно о концерте. Поначалу она пыталась научиться игре по урокам на Симтьюбе, но это помогло ей выучить лишь теорию. На помощь с практикой пришла мисс Лиланд, когда начались репетиции концерта - они вместе выбрали несложную композицию, которую Талия смогла бы сыграть спустя пару месяцев репетиций. И вот, теперь она стояла на сцене под изумленный взгляд своих родителей. Этот момент определенно стоил всех её стараний!

Вы только полюбуйтесь на тысячу и одно выражение лица малышки, пока она старательно пытается попасть в ноты 😭😭

Тоби аж подскочил со своего места и встал вплотную к сцене, не в силах оторвать взгляд))) его всего так и распирало от гордости к любимой дочурке 🥺🥺 Выступление Талии было встречено бурными аплодисментами, но громче всех хлопал, конечно же, Тоби)

После Талии выступило ещё несколько человек, а затем концерт подошёл к концу. Мисс Лиланд пожелала всем весёлых и продуктивных каникул, а растроганные родители уже выстраивались в очередь возле кулис, чтобы обнять своих детей.

Вот и к Талии тоже выстроилась небольшая очередь) Шанс первым выразить восторг выпал дедушке Каю, который тут же заключил любимую внучку в объятия, приговаривая о том, какая она у них умница. Во время выступления Кай даже попытался заснять его на телефон, но вот уж незадачка - новомодный смартфон его подвел!:(

А затем дошла очередь до самой главной фанатки - Элоди! Малышка повисла на старшей сестре как мартышка, тараторя о том, как сильно ей понравилось выступление, какая красивая была мелодия, какая красивая у неё сестра, и какая же она талантливая (несмотря на то, что это слово для неё еще было довольно сложн��м, она всё равно старалась изо всех сил его произнести).

И уже затем к Талии подошел переполненный гордостью Тоби. Талия могла поклясться, что видела слезы в его глазах - настолько он был тронут тем, что дочка не оставила без внимания его подарок, да еще и подготовила для него такое прекрасное выступление🥺

Для Томасов этот вечер стал одним из самых запоминающихся. Для Талии это было первое публичное выступление, да еще и вполне успешное. Главная цель была выполнена - родители были счастливы, сюрприз удался) В то же время Кайли и Тоби ощущали, как их сердца наполняются радостью, осознавая, что они на верном пути в родительстве, ведь смогли вырастить таких замечательных и целеустремленных детей 🧡

[terraelbus]

When Dust goes out to smoke, he expects a few minutes of peace and quiet, but forgets that he is not the only one smoking in the castle. Killer often follows him onto the balcony. The electronic cigarettes he smokes push him to talk about the eternal out loud, forcing Murder to take part in this conversation. If Dust isn't at all in the mood to tolerate his partner or he is talking outright nonsense, then he comes close to him, exhales smoke right in his face and kisses him, simultaneously extinguishing the cigarette butt on Killer’s hand. This shuts him up for a while, at least enough for one more cigarette.

Когда Даст уходит покурить, он рассчитывает на несколько минут спокойствия и тишины, но забывает, что курит в замке не он один. Киллер частенько увязывается за ним на балкон. Электронные сигареты, которые он курит, толкают его на рассуждение о вечном вслух, вынуждая Мёрдера принимать участие в этом разговоре. Если у Даста совсем нет настроения терпеть напарника или он несёт откровенную дичь, то он подходит к нему вплотную, выдыхает дым прямо в лицо и целует, попутно туша бычёк о руку Киллера. Это затыкает его на некоторое время, по крайней мере, на ещё одну сигарету хватает.

[sh-haashi]

Fanfic: https://archiveofourown.org/works/31546328

For: REED900 FIRST TIME

Иронично, что темой был первый раз. Для меня это тоже было во многом в первый раз. Первый раз в зине, первый раз работать вплотную с автором, когда он пишет по моим артам. Хороший был первый раз.

[nogacheloveka-blog]

Bad gays как-то попали в закулисье #12

Switch to English

стр.11

стр.13

Мне показалось, что вдохновение иссякло, но нет! Я так рада этому факту! Рада, что у меня есть силы рисовать и писать историю дальше.

На моей работе часто нужно перерабатывать, так что времени после смены остается только чтобы поесть и поспать. Для исследования вики и рисования почти нет времени. Звучит не очень хорошо, но сама работа несложная и у меня будут деньги для жизни🤷‍♀️

Я прочла довольно много уровней за последнее время. Вижу, что многое изменилось с того времени, как я интересовалась этой темой в прошлый раз.

Продолжаю свой эксперимент с разметкой теста от лица разных персонажей =)

Уровень 5 был неплох. В смысле, это все еще было место неопределенного размера со случайным набором комнат. Но к лименальным пространствам все они уже начали привыкать, а изящная дорогая мебель и дизайнерские интерьеры радовали глаз. Особенно после безликих комнат предыдущих уровней. Не радовало только наличие людей неподалеку. Их не было видно, но сама мысль о них не давала расслабиться.

🌙 Для Найтмера это место было ценно как первый удобный уровень-перекресток. Он также надеялся встретиться с Обществом Затерянного Зала, о котором говорила база знаний. Эта встреча могла бы принести интересные сведения, если Найтмер мог бы заинтересовать их чем-либо. Но вместе с тем он не хотел наткнуться на местного дьявола. Эта встреча не сулила ничего хорошего для его подопечных. Оставалось надеяться, что существо навещало только полусумасшедших одиночек (Найтмер смотрел на нить, которая делала его команду частью Эррора в глазах Закулисья, и подсчитал общий уровень получившегося здравомыслия. Результат не был плачевным. У него всё под контролем).

Также становилось очевидным, что этот мир оставляет на его подопечных свой отпечаток. Они изменялись тем же путем, что и Найтмер. Постепенно. Почти незаметно. Он старался следить, чтобы это не вредило их общей цели. Правда, в случае Даста эти изменения оказались позитивны и не заставляли беспокоиться (Найтмер опасался того, что Даст мог бы вернуться к болтовне с галлюцинациями). Тем более, Смертомоль встречалась часто и являлась достаточно разумной, чтобы немного подпитывать негатив Найтмера. Насекомые не обладали достаточно сильными эмоциями, но их было просто спровоцировать внешним воздействием.

🦴Даст ощущал сильную усталость и провалился в сон в тот момент, когда сел в одно из комфортных мягких кресел. Снующие под одеждой насекомые уже совершенно его не беспокоили, и щекотка их лапок становилась приятной и комфортной. Мотыльки мирно парили над головой, влетали в череп, как сны.

Отдых хорошо повлиял на его моральное состояние, пробудив голод. Даст осознал, как нерегулярно питался. Это объясняло такую сильную измотанность и слабость. Из-за стресса он не прислушивался к потребностям тела и довольно долго голодал.

Хоррор великодушно сделал ему бутерброд, а Киллер (у него тоже был бутерброд в руках) поделился горстью сладких Семян Флауи. Даст давно не ощущал себя так хорошо. Но на Миндальную Воду смотреть было все еще тошно. Он выпил совсем немного, отдав остатки жидкости Смертомоли, что следовали за ним стайкой.

Мех у основания их крыльев напоминал кошачью шерсть. Даст не отказал себе в удовольствии аккуратно пройтись по нему пальцами.

⛔Эррор решил вплотную заняться изучением окружающего его кода. Если на ранних уровнях код выгл��дел не особо сложным (это была тренировка?), то сейчас казалось, что некоторые части стали для него недоступны: ссылки вели на пустые ячейки памяти, значения переменных брались ниоткуда и непредсказуемо изменялись внутри циклов (это не выглядело работающим). Понимать происходящее становилось сложнее. Это требовало сосредоточения.

Увлеченный, Эррор не сразу заметил опасность. Сначала ему показалось будто кто-то коснулся его. Он уже готовился разразиться бранью, как обнаружил, что никого рядом не оказалось. Это был не "Кто-то", а "Что-то". Сквозь пространство пронесся еще один странный импульс, задевший разбросанные по окружающему пространству синие струны. Найтмер, казалось, тоже ощутил это, если судить по ряби на его жидком покрове и настороженному взгляду. Эррор пустил еще больше струн по комнате (он огрызнулся на попытки остальных узнать, что он делает. Группа сразу насторожилась, а Хоррор разбудил Кросса), пытаясь собрать больше данных о векторе движения этого импульса. Это напоминало нарастающий ветер, но при этом не взаимодействовало с предметами напрямую. То же самое можно ощутить во время быстрого падения. Щекочущее ощущение во внутренностях.

Когда он раскрыл редактор кода, там происходило нечто странное с координатами (не то чтобы эти константы были в порядке раньше). Прямо на глазах неизвестный программист создавал цикл для подсчёта уравнения для... Ого. Прямо сейчас через их комнату проходило другое пространство. Вернее, даже не комнату, а одну из точек на её плоскости. Словно бесконечный шёлковый платок через маленькое серебряное кольцо. И эта точка перемещалась, расширялась, словно невидимый торнадо (на самом деле это приглашение). Теоретически это должно перемещать всё, чего оно коснётся, в другое место, но объекты пространства уровня 5 оставались на месте. Несколько синих струн лопнули.

Прежде чем Эррор смог предупредить остальных об опасности (ты преувеличиваешь), он впал в пе-....0%...

🪓Хоррор видел, как Эррор впал в перезагрузку, обычную для перехода на другой уровень, и успел схватиться за его чёрный пиджак. А затем в его повреждённом черепе зазвенело от удара о белый пол. Разрушитель врезался в его грудину мгновением позже. Рядом от неожиданности вскрикнул Кросс и выругался Даст. Киллер вёл себя достаточно тихо, хоть и что-то громко хрустнуло после его падения (это ведь не кости? Боже, пожалуйста, нет). Хоррор попытался повернуть голову, чтобы убедиться, но отключился.

⚔️ Кросс, наверное, впервые за всё пребывание в Закулисье смог найти комфортное место для сна. Ранее всё время приходилось спать на голом полу или опираясь на массивную фигуру Хоррора, который был тёплым и не имел ничего против частого тактильного контакта.

Когда его отдых был прерван, у него оставалось слишком мало времени на осознание ситуации. Он заметил напряженного Найтмера. И Хоррора рядом с Эррором. В следующую секунду что-то словно протащило его самого сквозь бутылочное горлышко (короткий путь ощущался похожим образом). Он летел вниз, как ядро, пущенное из пушки.

Кросс сгруппировался и благодаря этому приземлился на ноги. В отличие от остальной группы.

Хоррор упал откровенно неудачно, придавленный бессознательным Эррором. Кросс поспешил перетащить Разрушителя подальше и осмотреть друга. Но всё казалось в порядке, никаких серьезных повреждений. Его поврежденный череп не разрушился сильнее, даже ХП оказался почти полным, пара царапин и ушиб. Кросс обернулся, чтобы увидеть остальных.

Найтмер обнаружился в отдалении, выглядящий дезориентированным. Его очертания казались нечеткими, а сам он привалился к стене (ему больно?). Но стоило Хранителю негатива поймать чужой взгляд, как он выпрямился и поспешно принял хладнокровный вид.

🔪Киллер упал на одну из ручных Смертомолей, сопровождающих Даста. Ее хитиновые крылья с громким хрустом треснули и уже окончательно оторвались, а несколько лапок были выгнуты в обратную сторону. Насекомое билось в агонии и мало что могло ему помочь. Сам скелет не пострадал и задумчиво следил за своей "подушкой безопасности". Даст напряженно замер, следя за раненной бабочкой. Но прежде чем он пришел к какому-либо решению, нож Киллера вонзился в Смертомоль, мгновенно прекращая ее мучения.

Даст абсолютно точно был готов его убить (жаль, что он сдержался). Что ж, это сделает жизнь Киллера интереснее, пока Дасти не остынет. Раньше его было трудно подначить на бой, но если жизнь пары бабочек позволит ему завладеть его вниманием... Киллер рассмотрит этот вариант в будущем. Интересно, найдет ли их группа еще какую-нибудь Странную экипировку? Было бы неплохо. Похоже, эти предметы позволяют делать забавные штуки.

Тем не менее, Даст забрал безжизненное тело насекомого. Он собрался его хоронить?

---- Группа позволила себе остаться на месте, пока все из них не придут в сознание, а затем двинулась вперед. В основном на пути были пустые белые коридоры с редкими запертыми проходами в лаборатории и производственные помещения. Судя по записям, они находились на уровне 15. И это было неприятно. На этом уровне не было каких-то понятных выходов, а способ, которым они сюда попали, сложно было назвать чем-то... воспроизводимым. Нет, серьезно, что за чёрт?

Одна из лабораторий была открыта. Внутри оказалось футуристическое медицинское оборудование, которым сразу попытался воспользоваться Даст. Удивительно, но это сработало! Мёртвое насекомое ожило, но его расцветка сменилась (эти цвета вызывали неприятные воспоминания).

Следующим значимым событием стал человек.

Nightmare belongs to Jokublog Killer belongs to RahafWabas Dust belongs to Ask-DustTale Horror belongs to Sour-Apple-Studios Error belongs to CrayonQueen Cross belongs to JakeiArtwork

[igrofox]

[previous_next]

Фелиция: *Никогда бы не подумала, что мне будет настолько не комфортно в кругу семьи… И слова Арси не выходят из головы..*

Генри: Так вот где ты спряталась.

Фелиция: Г-Генри?!

Генри: А чего это ты так шугаешься, любимая?

Фелиция: Ты что-то хотел? Я собиралась возвращаться.

Генри: Ну что ты.. Удели мне немного своего времени, женушка.

Фелиция: С чего вдруг такие ласковые прозвища?

Генри: У нас давно ничего не было, я соскучился.

Фелиция: Я не в настроение, Генри.

Генри: Тогда давай поднимем тебе настроение? Как тебе идея зачать общего ребёнка?

Фелиция: Что?

Генри: Я давно уже хочу это, но тебя вечно нет дома. Так что пока мы будем тут ещё 3 дня, я планирую вплотную заняться вопросом нашего ребёнка.

Фелиция: Но мне нельзя…

Генри: Никаких «но». Одного родила и ещё одного родишь, солнце. И лучше бы это был сын, но и дочь сойдёт.

Фелиция: Генри…

Фелисити: Фели, ты тут? Папа ищет тебя чтобы сделать семейный снимок.

Фелиция: Д-да, я… Я сейчас приду.

Ф��лисити: Хорошо.

Генри: Не думай, что сможешь отвертеться. Сегодня мы начнём работу над НАШИМ сыном. Я буду ждать тебя после салюта тут, на нашей кровати. И сбагри кому-нибудь своего отпрыска, не хочу, чтобы нас прерывали.

[sweetbiku]

Я не знаю почему звк тихий хотя, я сижу вплотную к ноуту

[starcatcherrus]

О движении

Вечерний прохладный запах прелых яблок и первой подсохшей листвы, которая хрустит под ногами как тонкие глиняные черепки, ведут меня к речному берегу, чтобы попытаться оставить всё за спиной, потому что кажется, что край волн - это пропасть, после которой ничего нет. Но я вижу другой берег, вижу заходящее за него солнце, вижу катера и лодки, рассекающие гладь воды, и не вижу своего отражения, потому что боюсь подойти вплотную к краю. Боюсь, что упаду.

За этот летний месяц из самой середины в жизни появилось так много движений, что стало еще удобнее прятать в них свои тревоги. Почему-то кажется, что когда идешь, бежишь, плывешь или едешь вместе с растущим пульсом снижается накал переживаний и всё чуточку становится легче. Даже если этот путь из «А» в «А», всё равно помогает отвлекаться и не думать о том, что гложет день за днём.

В сумерках, сизых и хмурых, которые по прогнозу будут тянуться до самой осени, дышится легко и неспешно, но фиксируя взгляд и замирая, тревога снова нарастает и земля под ногами становится зыбучим песком. И я снова привожу себя в движение: иду, бегу, плыву или еду. Мне нравится этот способ, но не нравится почему я это делаю. Знаю, что не сбегу; знаю, что каждый раз возвращаюсь обратно; знаю, что нужно остановиться и сделать решительный шаг из зоны песка на другую почву. Но тут все песчинки знакомы, а там - край берега, пропасть, за которой ничего неизвестно. И кто бы сказал наверняка. Зажмуриться и шагнуть?

[attrietooru]

Усталость

Twisted Fate/Malcolm Graves fanfiction

День определенно выдался тяжёлым. Как выразился сам Грейвз - жопа в мыле, а смыть его не хватит времени, и хоть это звучало не столь благозвучно, Тобиас был с ним согласен. В округе было слишком много наёмников, чтобы разбираться с каждым, боеприпасов не хватало, а сам Феликс был изрядно измотан перемещениями, поэтому магии карт хватало лишь на прикрытие их с напарником спин, а не на полноценные атаки.

Погоня продолжалась уже не один час, но наконец они с Малкольмом оказались на знакомой ему территории. Однако, знакомая - не значит безопасная, поэтому расслабиться не выйдет, как бы не хотелось.

Проскочив несколько улиц, Тобиас остановился у стены какого-то склада - таких было полным полно на улочках Билджвотера, но это место имело свои знаки отличия, известные только некоторым. Стены этого склада были обклеены какими-то плакатами - слишком блёклыми по сравнению с теми, что висели в округе.

- Я знаю это место, - прохрипел Твистед Фэйт, подойдя к Грейвзу вплотную. От долгого бега горло Тобиаса пересохло, и он поморщился, услышав свой собственный голос - слишком сиплый по сравнению с обычным.

- Предлагаешь засесть тут? - недоверчиво посмотрел на него Грейвз. Прошло совсем немного времени с их воссоединения, и потому, доверие - самая хрупкая в мире вещь - ещё не вернуло себе свою изначальную форму. Конечно же, Тобиас знал, что Грейвз будет ждать подвоха. Которого, - он готов поклясться чем угодно, - не было.

- Как ты сам прекрасно видишь, у нас не то чтобы много выбора, - улыбнулся ему Фэйт. - Если память мне не изменяет, один из плакатов висит на доске, за которой должен быть рычаг, открывающий дверь в хранилище. Найдем его - сможем переждать здесь некоторое время, восстановить силы, а может и найдем что полезное, - подмигнул он в сторону Судьбы.

Грейвз фыркнул. В такие моменты он становился особенно напряженным, и любые намёки на то, что он не особо мог изменить ситуацию, могли вывести его из себя. Но какой-то частью себя он понимал, что сейчас возмущаться бесполезно, лишний шум - а он может возникнуть в ходе их горячих дебатов - может привлечь ненужное внимание, поэтому он просто буркнул следующее:

- Было бы просто чудесно, если бы ты знал что за плакат мне нужно сорвать, потому что что-то подсказывает мне, что срывать скоро будут нашу кожу, - и от злости рванул сразу несколько цветных бумажек с доски, чем вызвал довольный смех Тобиаса.

- Чего смеёшься? - он насупился, ожидая подколки.

- Ты всегда такой везучий?

- Ты о чём?

- Обернись, - кивнул в сторону стенки Феликс и похлопал партнера по плечу. От увиденного тот присвистнул и даже расправил плечи - у него никогда не было такого, чтобы ему повезло с первого раза. Его взгляду предстал замысловатый механизм - явно привезенный из Пилтовера. На рычаг он был мало похож, но по реакции Тобиаса это было именно то, что они искали.

- Госпожа Удача улыбается тебе, - произнес Твистед Фэйт, нажимая на мерцающую синим кнопку устройства и тут же пришпоривая плакаты на их привычное место - никто не должен знать об этом месте, кроме них.

Как только они заваливаются внутрь, он понимает, что их надежда на пополнение припасов, бессмысленна. Место давно пустует, и кроме пары деревянных ящиков и бутылок с сомнительным содержимым, здесь ничего нет.

- Слишком замудрённо для пустого места, - озвучивает свои мысли Грейвз, косясь на механизм. Тобиас кивает, но тут же старается найти плюс:

- Ну, хотя бы смогу осмотреть твори раны, отдохнем немного. Малькольм фыркает. У него особо нет выбора, кроме как принять такой расклад. Отбиваться от бывших людей Гангпланка и других головорезов они не смогут, потому лучше переждать.

- Так ты дашь себя осмотреть? - тихо спрашивает его Твистед Фэйт, на что Грейвз неопределённо хмыкает. Ему не особо хочется раздеваться в таком месте, где их могут застать врасплох, да и он не особо ранен - так, подумаешь, чей-то клинок угодил в спину, он на ходу выдернул его, а рана лишь н��много саднит. С другой стороны, если обработать сейчас, потом будет меньше проблем.

- Только без фокусов, - предупреждает он Феликса и через какое-то время остаётся лишь в нижней рубахе и штанах. Тобиас оглядывает "сопутствующий ущерб" и цокает.

- Чего там? - вскидывает брови Грейвз, пытаясь заглянуть через плечо.

- Придётся тебе обзавестись новой рубашкой, - сочувственно произносит Фэйт.

Грейвз фыркает: - Всегда печешься о тряпках больше, чем надо. - Потому и выгляжу лучше, чем ты, - подкалывает его Феликс. - Так что в итоге с плечом? - Ничего страшного. Просто подожди секунду. - Что ты удумал? - Прижгу, чтобы не было заражения. - Чем это ты прижигать собрался?! - чуть громче нужного спросил Грейвз, но уже было поздно - он почувствовал странное тепло, которое не причиняло боли. - Это была?.. - Карта, - кивнул ему Твистед Фэйт. - Ты раньше так не делал, - удивленно заключил Грейвз. - А ты и не просил, - пожал плечами Тобиас и зачем-то подул на место ранения.

Малкольм бурчал себе что-то под нос, пока надевал все элементы одежды обратно, но Фэйт не вслушивался - ему хватило сдержанного кивка. Прислушавшись к тому, что происходит снаружи, он решил, что стоит соорудить на всякий случай какое-то подобие баррикады - вполне может статься так, что не он один знает об этом месте, а так у них хотя бы будет возможность защитить себя при атаке и нанести ответные удары. Сообщив о своих намерениях своему напарнику и не желая напрягать его после травмы, он переносит ящики в одну сторону - ту, которая кажется ему наиболее выигрышной.

- Иди, садись, - он зовёт Грейвза, когда всё готово. Шум снаружи и не думает утихать - наоборот, заварушка набрала обороты, и дай Бородатая Леди, ничего не взлетит на воздух этим вечером. Малкольм - на удивление Тобиаса - спокойно делает то, что говорит ему Феликс, и усаживается на пыльный пол рядом с ним.

Между ними виснет не совсем неловкое, но молчание. Фэйт молчит, потому что не хочет сейчас вдаваться в подробности их взаимоотношений - не то место и не то время, Малкольм же потому, что его сморила усталость. Он даже не может сидеть ровно, мышцы налились усталостью, а голова настолько тяжелая, что кажется, что она отвалится, стоит ей склониться хоть на дюйм ниже. Грейвз шумно вздыхает, борясь с дрёмой, пыхтит, пытаясь устроиться поудобнее, но у него не получается.

- Да обопрись ты уже на меня, - не выдерживает Фэйт. Грейвз смотрит на него с удивлением, но в итоге сдаётся и устраивает свою голову на плече у Тобиаса - усталость берёт своё.

- Это только в этот раз, - бурчит он себе под нос и проваливается в долгожданный сон. - Конечно, партнер, конечно.

[wpristav]

ВС РФ вплотную подошли к Михайловке - восточному пригороду Селидово

Российская армия, продолжая наступление на Покровском направлении, довершила взятие под контроль территориального треугольника Николаевка-Новожеланное-Калиновка. ��азвивая успех, Вооружённые силы России пересекли дорогу Е50 Покровск-Карловка ещё на одном её участке и вплотную подошли к населённому пункту Михайловка. Это село является ближайшим восточным пригородом Селидово, имея при этом прямую.... Читать дальше »

[drpn]

[часть 74.2]

Проведя три дня с племянниками, Чанёль нехотя возвращается домой. Короткой передышки оказывается достаточно, чтобы отвлечься и даже взбодриться, только гадкое предчувствие не отпускает с самого утра. Чанёль катается с ним весь день, проводит пары, заполняет отчеты и решает рабочие вопросы — не отвлекается, но привыкает к неутешительной мысли: нерешенная проблема с Розэ угнетает настолько, что открывшееся было второе дыхание моментально слипается в горле, и этот ком невозможно просто проглотить. К вечеру возвращается знакомая, мрачная апатия. Чанёль, сидя в своей машине на подземной парковке, пятнадцать минут пялится в стену, не находя сил даже на то, чтобы бездумно скроллить ленту соцсетей. От рабочих чатов уже тошнит. От мысли, что Розэ при встрече кинется с объятиями, тянет хорошенько проблеваться.

И хотелось бы отсрочить неизбежное, но лифт словно поджидает, распахивая дверцы в тот же миг, как только Чанёль нажимает на кнопку вызова. Едет наверх бесшумно и быстро. Куда же катится жизнь…

Свет в коридоре загорается от движения, и электронный замок успевает звякнуть на прощание, с осторожным щелчком закрывается входная дверь. В минутной тишине собственное дыхание кажется невыносимо громким, а затем со стороны кухни доносит два тихих, знакомых голоса — из-за одного из них непреодолимо хочется развернуться и уйти.

Только слишком поздно. Розэ появляется буквально в тот же момент — растерянная, с суетливо бегающим взглядом. И на бледном лице — смесь испуга и сожаления, вины, к которой Чанёль остается равнодушным. Всё складывается просто, как два плюс два, не нужно никаких разъяснений.

— Я ничего не говорила… правда, — торопливо шепчет она, подойдя ближе, почти вплотную. Смотрит кротко снизу вверх. — Даже возразить не успела, а потом подумала… может, и к лучшему? Пусть думает, что я твоя девушка, зато отстанет…

— Ты в своем уме?

Чанёль и рад бы разозлиться, да только силы бережет для другого разговора. Шепот все равно срывается с напряженных губ морозный, колкий. И взглядом даже не думает щадить, хмурит брови до острой складки между ними. Не время и не место устраивать разборки, но давно обдуманные слова не остановить:

— Ты об Исине вообще думаешь?

— Представь себе, думаю, — язвительно отвечает Розэ, в один миг перейдя из обороны в нападение. — И о нем, и о тебе… Но это я, видимо, зря.

— Не лезь.

Теперь, видя цену её раскаянию, Чанёль осознает свою ошибку: не надо было подпускать к себе и рассказывать о личном. Сообщение, отправленное Кёнсу, не было дурацкой, пьяной случайностью. Для Розэ это нормально — игнорировать границы дозволенного и делать то, что только ей кажется правильным, извиняться, а потом заходить на такой же круг, снова и снова. Самое раздражающее и, одновременно, обезоруживающее в этом то, что она действительно убеждена: все действия совершены из лучших побуждений, а выходящие порой из-под контроля обстоятельства и, главное, последствия — досадная оплошность. Розэ и сейчас хлопает ресницами, прикидываясь несправедливо обруганной благодетельницей, и выбирает ничего не отвечать, зацепившись за грубую фразу как за предлог обидеться и демонстративно уйти. Чанёль не пытается её остановить, в сердцах прогоняя, посылая далеко и надолго. Перед глазами — черные пятна.

Никуда не деть вынужденную жестокость — она пробирается в шаг, добавляя бодрости, цепляется в жестикуляцию, мимику, ставшие резкими. А на язык — так и просится.

— Это невеста моего друга, — твердо произносит Чанёль, как только переступает порог кухни. Вот так, без приветствий, чтобы начать сразу без недомолвок, рассчитывая, на той же ноте и закончить.

Мать смотрит с абсолютно лишним сожалением, будто действительно успела поверить в то, что у сына появилась девушка. Обвиняющий тон её речи — последний способ наказать за насильное возвращение в досадную реальность.

— Здравствуй, Чанёль.

Привычный метод не срабатывает. Удивляются оба: не просыпаются ни совесть, ни жалость, не подбирается вместе с виноватым оправданием вежливый ответ. В полном молчании хорошо слышно, как чужое дыхание перехватывает неожиданной тревогой.

Чанёль даже не придумывает себе дурацкого занятия, лишая мать шанса сдать назад и продумать дальнейший ход. Ему не нужно занимать руки, чтобы спрятать дрожь в пальцах — пускай всё видит. В конце концов, он тоже разгадывает в каждом её движении невозможность избежать столкновения. Только пока мать ёрзает на стуле, поджимая губы от недовольства, Чанёль стоит напротив и смотрит сверху вниз со всей своей решимостью не размениваться на поблажки — так он задумал еще с благотворительного вечера окончательно и бесповоротно.

Зря она поднимает взгляд: хотела ужалить укоризной, а, в итоге, сама сжалась под весом чужого упрямства, съежилась от непривычно мрачного хладнокровия. «Как же стал похож на него», — подумала, но сказала другое:

— Как же так получилось, что чья-то невеста живет у тебя?

— Не «чья-то», а моего друга, — поправляет Чанёль просто для галочки. Он не собирается развивать тему, поэтому и рубит на корню любые вопросы, лишь правильно расставив акценты:

— Ты об этом хочешь поговорить?

— Нет, — отвечает, не желая сдаваться и всё еще пытаясь продавить. Отчитывает за резкий, слишком дерзкий, тон. — Я пришла попросить об одолжении своего взрослого сына, а, оказалось, что он снова впал в детство.

— О каком одолжении?

Чанёль бы попался, не зная он её слишком хорошо, позволил бы осуждающему взгляду рвануть зрительный контакт, забегал бы глазами, попытавшись зацепиться хоть за что-нибудь, и, в итоге, повесил бы голову. Но он предугадывает и мысли, и слова — за столько лет не осталось загадки в мотивах.

— Сходить с кем-нибудь на свидание? — он ходит по краю, но, черт возьми, осталось ли хоть что-нибудь в его жизни, что еще можно потерять? Навряд ли.

— Не надо ёрничать, пожалуйста, — просит мать, пустив в голос тихую обиду, как по щелчку пальцев сменив тактику, решив показать уязвимость. — Я пыталась до тебя дозвониться, отправляла сообщения, но ты не отвечаешь… уже четыре месяца. Знаю, что ты очень занят, и я ценю твое время, но мне просто хочется, чтобы кто-то оценил и мои старания. Юра.., — произносит с досадой, — лишь отправляет цветы да открытки, отец никогда не интересовался галереей, только ты и поддерживал меня всё это время. Поэтому я и приехала… чтобы пригласить тебя на свою новую выставку, — её голос срывается, падая в шепот. — Я буду очень рада, если ты согласишься прийти.

Сложно противостоять печальной улыбке и остаться равнодушным, видя, как почти плачет мать. Но Чанёль же дал себе обещание — хотя бы одно надо сдержать. Все эти семейные связи в настолько сложные узлы сплетены, что поддаваться лишь на эмоции было бы донельзя глупо. У всего есть причины, и каждая фраза, взывающая к жалости и пониманию, — со звездочкой, условием мелким шрифтом.

И мать, конечно, набрасывает трагическую вуаль, притворившись жертвой, уступает, показав слабость, чтобы выручить удачный шанс для решающего шага. У неё почти получается. Сердце Чанёля мучается в грудной клетке, как под пытками в тюрьме — сдаваться или нет? А та, завидев в смягчившемся взгляде напротив обманчивый отблеск своей победы, совершает ошибку. Просто потому, что такова истинная природа её мыслей и стремлений.

— В этот раз я собрала совершенно уникальные полотна, и, конечно, без посторонней помощи мне и половины из этих картин не удалось бы привезти в Корею. Интересная девушка консультировала… это мода такая сейчас? Короткая стрижка, мешковатая одежда… Я даже подумала сначала, что она…

Тихий смешок перебивает бурный поток наглых слов. Как можно было хотя бы на секунду поверить в её искренность? Чанёль же всё помнит, знает, что кругом — один спектакль, и слезы, жалобный тон — лишь очередная маска для драматической сцены.

— Я не собираюсь тебе больше подыгрывать, — решительно произносит он. — Всё, чего я желал добиться, идя у тебя на поводу, — это быть хоть немного удобным. Я не хотел обижать тебя и ставить в неловкое положение, потому что ты — моя мама. Я чувствовал долг перед тобой и вину за то, что не оправдал ожиданий. Но в итоге, просто подкинул тебе очередной способ манипулировать мной.

Невеселой усмешкой рвет сухие губы.

Чанёлю трудно справиться с эмоциями, комком подобравшимися к горлу. Пусть душат. Даже если задохнется — всё равно скажет:

— Ты использовала Кёнсу, чтобы затащить меня на ужин с отцом, хотя я не собирался и, главное, не хотел ехать. Ты прицепилась к нему на благотворительном вечере, прекрасно зная, что все было ложью. Зачем? — спрашивает, выплевывая слова, полные горечи, и ответа не требует. — Ты же всем сделала больно.

Имя произносить — всё еще как бритвой по языку. Чанёль бы и кровью истек прямо тут, пытаясь защититься скрещенными на груди руками, если бы через эту речь прорывался действительно профессор Пак, а не уязвленный, раненый предательством ребенок.

— Это же не любовь, — хватается за спасительную соломинку мать. Уж в деле Кёнсу столько темных пятен, что можно и запутать, ни разу не соврав, и, окунув в неприглядную реальность, наставить на путь истинный. — Ты посмотри, что он с тобой сделал.

— Это сделали вы! — вскидывается Чанёль, уловив попытку отыграться за чужой счет. — У меня же все рассыпается из-за постоянной двойной игры! Я себя до конца принять не могу, потому что вы даже не попытались понять меня!

— Да как это можно понять?! — вскакивает с места мать, а все равно, из-за огромной разницы в росте, смотрит на сына, задрав голову, снизу вверх. — Как можно смириться?! Да я скорее в реку Хан брошусь, чем буду бездействовать, глядя на то, как мой ребенок обрекает себя на несчастье, на одиночество!

— Но зато когда отец бил меня, ты даже не пыталась ничего сделать, — тихий упрек сбивает с неё всю спесь.

— Не было такого.

— Было. Он бил меня, а ты стояла и смотрела.

Вряд ли есть толк от этого разговора. Раньше Чанёль думал, что наступит день, когда они смогут быть откровенными друг с другом, признаются в ошибках и попросят прощения. Может, поплачут вместе, чтобы стало легче хотя бы на мгновение, а если повезет — разберутся в отношениях, избавившись от тяжкого груза обид, и те станут проще. Был ли шанс начать все с самого начала? Чанёль качает головой, теперь осознавая в полной мере, что это невозможно. Мать до последнего будет гнуть свою линию, удобно ссылаясь на избирательную память, а он сам — всё больше унижаться, опускаясь в этом споре до уровня крикливого подростка, способного только обвинять и жаловаться.

И самое главное — ничего ведь уже не исправишь. Не вернешь ни пролитых слез, ни украденных счастливых моментов юности.

— Без разницы, — тяжело вздыхает.

— Может, я во многом была не права, — признается мать, опустив плечи. Ироническая усмешка вынуждает ��ё сделать паузу, прежде чем перейти к запрещенным приемам:

— Я боялась за тебя. Никто в этом мире не был для меня важнее. Я хотела уберечь тебя от ошибок, помочь… ведь были же специалисты, психологи…

— А ты знаешь, что было на тех сеансах? — холодом сковывает голос. Может, потому он вдруг дрожит. — Они пытались внушить мне мысль, что я сумасшедший, что у меня больные наклонности… Ты вообще знаешь, что я с собой делал? — рвется из пересохшего горла шепотом.

А в ответ — тишина. Чанёль по недоуменному взгляду, без какого-либо намека на раскаяние, понимает: она просто не хотела знать. Как же становится больно.

— Уходи, пожалуйста, — просит, лишь бы окончательно не рубить связь оскорбительным выяснением отношений на уровне «а ты, а я». Но она всё равно обижается.

— Я не могу вернуться в прошлое, чтобы исправить свои ошибки. Но все эти годы я действительно пыталась наладить с тобой отношения. Я никого тебе не навязывала, — оправдывается, всё-таки пуская слезу. — Знакомила только с хорошими, достойными людьми — образованными, добрыми, интересными… в надежде, что кто-то из них покорит твое сердце своей искренней душой, а не только лишь телом. Но кого, в итоге, выбрал ты? Незрелого, глупого невежу, который врал тебе о своем прошлом. Столько грязи, столько зла…

— Думаешь, я не знал? — не выдерживает Чанёль, а взгляд уводит в сторону, не желая смотреть в лицо разочарованной матери.

Всё он знал, только думать об этом не хотел, чтобы не пришлось сделку с совестью ваять на коленке — продешевил бы, ясно как день.

И до конца не понятно, почему вместо отвращения и попыток забыть обо всем, как о страшном сне, у него — всё еще любовь и тоска по минувшим дням. Может, дело в том, что тьма подкралась к нему до встречи с До Кёнсу. Была же тогда кровь, густой её запах, и боль — иногда до сих пор цепляет и манит. Грязь и слёзы в оковах отношений, в которых оказался из-за комплексов и проблем с отцом.

В тридцать лет выговаривать это матери было бы, наверное, стыдно, а еще немного обидно — будто не было работы над собой и, пусть с горечью, но сделанных выводов. Поэтому Чанёль молчит, терпеливо, но не особо внимательно слушая сбивчивый шепот — там об одном и том же: какой хороший был в детстве, и как бессмысленно теперь губит свою жизнь.

За схлынувшей волной поднявшихся было чувств, полных обиды и желания защитить пятнадцатилетнего себя, ничего не остается — осколки какие-то, слабая рябь не разглаженного уже никогда.

Бессонная ночь ложится с ним на подушку — беззвучным дыханием не спугнешь. И не притворишься спящим.

Розэ входит в комнату тихо и плавно, словно призрак, а лезет под одеяло горячая, с голыми ногами, тянет руки, обнимая поперек живота.

Тепло её тела — тяжелое, выдох в плечо — громкий и влажный, жалобный.

— Прости меня.

Чанёль вместо ответа только сглатывает скопившуюся во рту слюну и не двигается. Прикосновения не приятны, навязчивы и липки. Ладонь гладит поверх футболки, а изнутри — будто бьет до рвущихся тканей. Наполняются кровью разрывы, потом — останутся шрамы. Уже всё равно. Интересно…

«О чем ты сейчас думаешь?»

[demofanus]

Покорение Сулани продолжается

Начать выполнять жизненную цель Кирсти прямо с первого дня пребывания не удалось, поскольку я не могла понять, в какое время можно пойти загорать, чтобы не было "слишком темно" при ярчайшем солнце в 12 часов 🤩

Ну да ладно, впереди было ещё три полных дня, поэтому Кирсти и Генри отправились на соседний остров полюбоваться вулканом. Малыш был в полном восторге и никак не мог угомониться, бегая по склону

Когда восторг немного поутих, он начал лепетать о том, что это самый лучший день в его жизни. Но Кирсти пообещала показать ещё одну местную достопримечательность, которая ему наверняка понравится - заброшенный корабль. И по этим восторженным глазкам всё и так понятно)

На следующий день я снова упустила подходящее время для загара, поэтому вся семья отправилась расслабляться на пляж! Пока Кирсти ныряла с трубкой и каталась на каноэ, Генри по уши зарылся в песке, то ища ракушки, то строя фигуры вместе с папой. Да-да, Натаниэль тоже был с ними)) Но проявлял себя достаточно редко и обособленно от семьи

Я просто не могу с него, такая счастливая булка 😭

Ближе к вечеру все вместе они решили выбраться в ресторан. Генри стало слишком скучно сидеть вместе с родителями за столом, поэтому, быстро схомячив еду, потащил маму на детскую площадку рядом с рестораном. И пока неугомонный бейбик катался с горки, дерущиеся оборотни на заднем плане просто делали смысл

Но на следующий день я всё-таки вплотную засела за выполнение жизненной цели.

Съесть кокос? ✅

Получить золото на празднике кавы? ✅

Найти предметы в песке 10 раз? ✅

И наконец-то загореть в 6 мать его утра!!!!!! ✅

И вот такой вот счастливой шоколадочкой она стала) Остальные задачи пришлось уже заспидранить, потому что я слишком долго торчала из-за загара, но тем не менее:

Исследовать пещеру? ✅

Отправиться на поиски сокровища? ✅

Уснуть на шезлонге? ✅, но уже по возвращении на Тартозу

Основные задачи отпуска были выполнены, но есть ещё кое-что, что случилось в промежутках между поисками приключений

Stay tuned...

[alicalesovskaya]

Как же прекрасно порой, когда ты уставшая приезжаешь с тяжелой работы, тебя обнимают на остановке, забирают тяжелые сумки и ведут за ручку в теплое уютно гнездышко. Ставят на плиту чайник, наполненный до краев водой из под крана, зажимают "баранку" для пьезоподжига, а после медленно прокручивают дабы зажглось. Как это мило стоять у умывальника и мыть руки после улицы, передавая друг другу кусочек мыла, стараясь его не уронить. Переодевшись в теплое кугуруми плюхнуться на кровать, а спустя время греть руки о кружку с только что заваренным чаем, который тебе принесли, наперевес с вазочкой с конфетами. Повернут монитор компьютера, включат очередную серию ходячих мертвецов и, сидя вплотную за небольшим столиком, ты будешь смотреть продолжение, бурно его обсуждая с рядом сидящим человеком. Как только начнет клонить в сон, компьютер отключат, укроют мирно спящего тебя пледом, дабы не замерз и прижмутся ближе, крепко обнимая. Или же обнимут со спины, сплетутся пальца рук, обжигающее дыхание будет касаться поверхности шеи, "мягко окутывая" теплом. Утром притянут тебя ближе, но звон будильника разорвет это приятное времяпрепровождение в пух и прах. Слушая сонное бормотание, что тебя никуда не желают отпускать, выскальзываешь из-под пледа, и,бредя в сторону туалета, сонно соображаешь, что нужно сделать за отведенное время. Собрав еду в контейнер и потратив время на переодевание, со звоном второго будильника надеваешь куртку у выхода. С кровати в это время только сползает второе бренное тело и спешит поцеловать на прощание и закрыть за тобой дверь.

[breath-my-autumn]

Любовь - это анестезия, позволяющая подойти вплотную к другому человеку и при этом, не чувствовать боль от его иголок, порой прошивающих тебя насквозь..

[hoteldreamss]

Hvitserk || imagine

Метки: Хвитсерк друзья с читательницей, но он тайно испытывает к ней любвь.

Пурга становилась только сильнее. Снег не позволял ни тебе ни Хвитсерку выйти из охотничьей хижины, уже четыре дня. Ночью температура падала, заставляя вас двоих осознавать насколько порой может быть холодно. День мог оставаться сносным, но по ночам кости могло ломить, а тело дрожало. У вас ещё остались дрова для розжига, есть достаточно еды, чтобы вы продержались около недели не покидая хижины, усмиряя свой голод, но меха всё равно не согревали достаточно. Ты знала, что Хвитсерку хотелось есть больше, но он не позволял себе. Вас было двое. Ты пошла с ним сюда, доверилась ему, потому что он попросил тебя сопровождать его.

Ивар обезумел, и хотя наступила зима, Хвитсерк всё равно не мог оставить желание посетить старую хижину Лодбродков, поохотится в снегах, насладиться общением с тобой. Вы были хорошими друзьями, достаточно близкими, чтобы заснуть в одной кровати одетыми.

Но холод подбирается ближе. Хвитсерк мёрзнет, очаг огня рядом с вами не сильно помогает. Ты дрожала, жалась к нему ближе, нуждаясь в большем тепле.

— Если мы снимем одежду, и прижмёмся ближе, это поможет согреться. — Его тихий голос доносится позади тебя.

Хвитсерк никогда не говорил тебе насколько считает тебя привлекательной. Он не рассказывал какой он трус и как часто его братья смеялись над ним, стоило показать лишь маленькую часть его привязанности к тебе перед ними. Слова о его влюблённости в тебя, были похоронены под насмешками братьев Лодброков.

Ты казалась незаинтересованной в нём. Ваша хорошая дружба была утишением, которое Хвитсерк принимал как благо Богов.

— Либо еда, либо трах, — шепчешь ты, лёгкая дремота спасала от суровой зимы за окном.

— Я серьёзно. Ничего большего, чем попытка согреться. — Ты ��лышишь обещание в его голосе.

— Обещай не распускать руки.

Хвитсерк поджимаешь губы, его брови хмурятся. Он одновременно огорчён твоей попыткой обвинить его в неуважении к тебе, и в попытке предотвратить то, что он хотел тайно сделать уже ни один год.

— Только с твоего согласия.

Глубокий вздох говорит о твоём не то раздражении, не то усталости.

— И не щекочи меня, — твои слова вызывают улыбку на его лице, но ты этого не видишь прижимаясь спиной к его груди.

Хвитсерк быстро расправляется со своей одеждой, складывая её рядом. Твои пальцы дрожат, но ткани на тебе становится, всё меньше. Ты кладёшь свою одежду также рядом, и плотнее укутываешься в одеяла и меха.

За окном слышно завывание ветра. Ладонь Хвитсерка плавно скользит по твоей талии, он хочет поднять её выше, хочет уткнуться носом в твои волосы, вдохнуть этот знакомый запах, ты разрешала обнимать себя только после рейдов или перед отплытием. Он скучает по тебе, даже когда ты так близко, лежишь перед ним обнажённая, позволяя обнимать тебя.

Уткнувшись носом в твою шею, он вдыхает твой запах, выпечка, ты всегда пахла ею, даже если не готовила. Его губы зудят от желания оставить маленький поцелуй на твоей коже.

Ты чувствуешь его тепло. Его тело согревает тебя, он делится своим жаром, и ты ощущаешь утешение от этого.

Обнимая тебя, Хвитсерк не думает, что ты хочешь прижать к нему также как и он к тебе. Ему нужна твоя теплота больше, чем его тебе. Он не против, если ты просто позволишь ему отдать то, что у него есть.

— Я хочу перевернуться, — произносишь ты.

Хвитсерк отпускает тебя. Ты ворочаешься, прикрываешь грудь, вызывая этим улыбку у своего друга.

— Знаешь, я бы не пялился, если ты уберёшь руки.

Ты ничего не отвечаешь, прижимаешься к Хвитсерку в плотную.

Вы так и засыпаете. Ты держишься к Хвитсерку вплотную, но тепло наконец позволяет твоему телу расслабиться, он тоже наслаждается своим положением. Его тело больше не дрожит.

Ты посапываешь, твои глаза закрыты. Хвитсерк хочет погладить тебя по щеке, поцеловать кончик твоего носа и пообедать всегда согревать тебя. Но он держит себя в руках, он обещал не распускать руки.